Теперь я чувствовала себя увереннее. Понятное дело, почему. Наш разговор становился похожим на консультацию, и тут я была в своей стихии. Клиент озвучивает проблему – я пытаюсь с ней разобраться.

– Не могу сказать, – громила отвел глаза, – Ее величество не велела. Сказала только, что вопрос этот для нее слишком личный и важный. Настолько важный, что карты путаются и ничего толкового не показывают. А что показывают… – он разом помрачнел, – …в то она верить не хочет.

Я снова кивнула. Потому и не принято делать расклады для себя и своих близких. Когда вопрос слишком личный, слишком важный и значительный, невозможно сохранять бесстрастность и невозмутимость. И можно увидеть не реальное положение дел, а проекцию своих страхов и тревог…

– Простите, я не запомнила, как вас зовут, – наконец проговорила я.

– Магистр Хорвирет, – снова представился он.

– Да-да, точно… Магистр Хорвирет, – я пристально посмотрела ему в глаза. – Скажите мне вот что: для того, чтобы попасть в этот ваш мир, я тоже должна буду умереть?

– Умереть? Зачем? – он изумленно на меня вытаращился. – Вы нужна там живая.

– Но ведь Полина умерла. Именно так она попала в ваш мир, правильно?

– Это да, – кивнул магистр Хортенбред… нет, Хромерет… Я поняла, что совершенно напрасно спрашивала его имя. Запомнить его нереально. – Но в вашем возрасте это невозможно.

– Что значит – в моем возрасте? – вспыхнула я.

Выслушивать такие сомнительные комплименты от каких-то там магистров я точно не собиралась! Тем более что он явно мой ровесник, а может, и старше.

– Простите, не хотел вас обидеть. Понимаете, в нашу академию иногда попадают те, кто погиб в этом мире, не дожив до восемнадцати. Для тех, кто старше, увы, такой возможности нет.

– То есть любой, кто погиб в нашем мире до совершеннолетия, может…

– Почти любой, – уточнил он. – К нам никогда не попадают те, кто ушел из жизни сам.

– Понятно…

Только в этот момент я, кажется, окончательно выдохнула и успокоилась. Потому что подозрение, что вся эта история подстроена, а мой визави – просто поехавший психопат, который решил меня довести до самоубийства таким вот хитрым способом, все еще было самым вероятным и объясняющим почти все странные обстоятельства.

– Но как же тогда я туда попаду?

– Как-как! Точно так же, как и я хожу туда-сюда. Через портал.

– То есть вы хотите сказать, существует какой-то портал между нашими мирами и в этот портал можно пройти?

– Не то чтобы существует постоянно… Но я могу его открыть. Для этого нужен артефакт. Сложный в изготовлении, да и ресурсов требует немало… И все же оно того стоит, в вашем мире есть некоторые элементы, которых нет у нас, а для артефакторики это…

Я отмахнулась от его объяснений. Если для их артефактов какой-нибудь асфальт полезнее, чем шерсть единорога – это не мое дело. Меня волновало совсем другое.

– Так зачем же вы мне мозги пудрите? Записки носите, рассказы рассказываете. Не проще ли было Полине самой сюда явиться? Увидев ее живую и здоровую, я бы скорее поверила, что все это правда.

Он посмотрел на меня так, словно я ляпнула несусветную глупость.

– Ее величество не может сюда вернуться.

– Это почему же? – я смотрела на магистра с явным недоверием.

– Но ведь она здесь умерла! В этом мире для нее нет больше места.

– А для вас, значит, есть?

– Ну я-то здесь даже не рождался, и оставаться не собираюсь. Так, пришел-ушел… А если она попытается пройти через портал, то исчезнет там. А здесь не появится…

Магистр снова нахмурился и задумался о чем-то своем, невеселом.

– Погодите, а как же я? Вы уверены, что я смогу пройти в этот самый портал? Вдруг я тоже здесь исчезну, а там не появлюсь?