Душа пятерки. Та и должна была быть такой.

Капитаном мы единогласно выбрали Кинтана Фигейреду. Невзрачный и равнодушный – на первый взгляд – к тому же бедно одетый, он обладал стержнем крепче, чем гора Делгад.  Из крестьянской семьи, в которой ценилось умение ухаживать за скотиной, а не танцевать с кристаллами. Сильный достаточно, чтобы прервать путь собственного рода, а также обладающий совершенно невероятными способностями держать себя в руках и свои осколки – вместе.

На контрасте его друг Филипп Валверди был обаятельным красавчиком. С мощным и гибким телом, правильными чертами лица, пронзительным взглядом и широкой улыбкой, за которой он скрывал любые эмоции не хуже, чем Кинтан за маской спокойствия.  Я мало знала о Филиппе, но точно помнила страшные слухи о его родителях – якобы их обвинили в ужасных преступлениях и казнили когда мальчик был совсем маленьким. Улица, приют, затем – академия ремесел и то только потому, что в нем открыли значимый дар… Так бы и остался в трущобах.

Еще один член нашей пятерки, тот самый Отавио Пиньял, которого то ли заманила, то ли заставила Ливия, оказался худым, зажатым и очень настороженным пареньком. Он никогда не высовывался и ничем мне не запомнился… никто даже не знал, откуда он – Отавио не общался  ни с кем. И в этой поездке продолжал сидеть с краю – что кареты, что стола – уткнувшись в книжки, составлявшие, похоже, весь  его багаж.

Да уж, каждый из нас мог служить отличной иллюстрацией к несуществующей книге странных судеб. Но нас объединяло то, что мы ни за что не собирались выпячивать собственные несчастья и особенности. Просто слишком взрослые для своих лет. И слишком гордые для того, чтобы просить о жалости кого бы то ни было.

– Потренируемся? – то ли спросил, то ли приказал Кинтан, когда нам дали целых полдня отдыха на одном из постоялых дворов.

С нами ехало несколько представителей академии, а также сопровождающие из дворца, слава Великим богам, незнакомые со мной. И они не раз и не два напоминали, что нам следует стать пятеркой на деле, а не на бумаге.

Мы кивнули и отправились на пустырь позади довольно большого дома, где быстро создали магические круги и вошли в Грани.

Тут-то я и поняла, что происходит что-то странное.

Нет, я различала Грани, могла двигаться и даже видела своих спутников магическим зрением. На удивление ярких и цельных внутри мира, что было возможно лишь для состоявшихся магов и сильных личностей. Но… я не могла ничего делать.

Любой мой жест – фальшь.

Любое действие и поворот лишь мешает.

Любой взмах – ничто!

Меня вышвырнуло из Граней настолько больно и жестко, что я упала на пыльную землю, задыхаясь и трясясь, как в припадке, а моя четверка сама замкнула линию и повела свой танец без меня.

Я же встала на четвереньки, затем привалилась к каменной ограде и потерла лицо ладонями.

И… заглянула в свои осколки.

Обнаружив там только темноту.

– Тали?

Кинтан стоял, нахмурившись и глядя в упор, пытаясь высмотреть во мне то, что я и сама не понимала…

– Заболела, – пробормотала хрипло, – Похоже, лихорадка. Может и перенервничала из-за переезда. Мне надо побыть одной.

Дайте мне время! – завопила беззвучно, ужасаясь произошедшему. А потом сбежала – в прямом смысле. Все дальше и дальше, по тропинке к перелеску, окаймляющему небольшую деревню, где мы остановились. И только оставшись в одиночестве выдохнула и  позволила себе прикоснуться к вскрытой этим танцем ране.

Снова и снова. Пока не осознала правду.

Магии почти не было. Ничего внутри меня…  лишь жалкие крохи, что искрили на месте моих осколков. И я лишилась её сама, похоже. По своей глупости. Всю отдав своей иллюзии? Ведь других вариантов я и не могла представить.