Последнее предложение я выпалила, как на духу, и чистыми честными глазами уставилась на ректора.

Но он почему-то не оценил моего монолога. Словно не мог выдержать моего взгляда, Влас поднялся и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной. Очень вежливо!

– Ни о каком исключении не может быть и речи. Это сопряжено с рисками, как я уже говорил, – подчеркнуто спокойно сказал ректор. – На первый раз обойдемся устным предупреждением. Но если подобное повторится, будь готова понести наказание. Осваивайся, привыкай – на время обучения твой дом здесь. Хочешь того или нет, тебе придется смириться. На этом все.

Смириться! Ага, а то как же. Держи карман шире! Да он просто не знает, с кем связался – от меня весь Президентский Лицей ходуном ходил.

Чего стоит только визит в наш славный лицей министра образования! Время было зимнее, темнело рано… В общем, заявился к нам этот почтенный дядечка со своей свитой, а руководство, конечно, встречает «особу, приближенную к императору». Глядь – а в лицее кое-какие окошки горят и из этих окошек слово неприличное складывается. И очень так хорошо читается. Крупно так.

Я лично координировала тех студентов, которые зажигали в нужных окнах свет. Мне потом рассказали, что министр краснел и мямлил, как школьник. Смутился до слез, бедолага. Зато директриса лицея хорошо держалась, да… Вычислила и меня, и тех, кто свет в нужных аудиториях зажигал.

В следующий его визит в этих комнатах дежурили преподы, чтоб, так сказать, конфуз не повторился и никто не думал щелкать выключателями.

Но мы с друзьями легко нашли выход из ситуации.

И вот подъезжает правительственный кортеж, и вылезает оттуда министр – с облегчением смотрит на окна, а в следующую секунду начинает заикаться и бледнеть, потому что свет во всех остальных аудиториях зажигается и на фасаде нашего славного лицея ЧЕРНЕЕТ все то же неприличное слово.

Занавес.

Меня тогда, как главного организатора и вдохновителя этой «световой» операции, долго таскали по кабинетам руководства. Но выгнать – не выгнали.

Это я не в полную силу старалась. Я еще не такое могу!

Весь день я раздумывала над тем как постараться достаточно, чтобы вывести из себя неприступного ректора. И парочка интересных мыслей, вроде как, в голове образовалось.

Правда, они выветрились, когда я переступила порог своей новой комнаты. Вообще все слова выветрились. Остались только восклицания.

Как и собирался, Гэри провел некий косметический ремонт данного помещения, и теперь они с Коди гордо порхали по преобразившейся комнате. Хотя, как преобразившейся… На мой скромный взгляд, она стала еще страшнее, чем была.

Казалось бы, бабочки только раскрасили стены в разные цвета, но они стали настолько яркими, что на них было больно смотреть. Из темно-красного пол стал насыщенно лиловым. Стены тоже теперь радовали – одна лимонно-желтая, другая салатовая в белый горошек, третья – коричневая в каких-то загогулинах, четвертая – черно-белая, окраса зебры. Потолок фамильяры и вовсе расписали в веселеньких цветах синего неба, по которому плывут белые облачка. Не забыли бабочки и про радугу.

Гэри радостно принялся объяснять мне значение какой-то кляксы на стене, но запутался, и в итоге свел все к «неповторимому декору», а Коди не менее радостно вторил своему до фига «дизайнерскому» братцу.

Слушая бабочек, я обратила внимание на мокрые следы на полу, но значения этому не придала. А зря.

Чтобы не обижать фамильяров – все-таки ребята старались, я их похвалила, после чего могла с чистой совестью отправляться ко сну. В своем мире я ни за что бы не легла так рано, но здесь… То ли новые впечатления, то ли свежий воздух так подействовал, что ли…