В какой-то момент я уловила боковым зрением движение и повернула голову. Как только не заорала – диву даюсь.

Милавица увлеченно конспектировала наставления профессора Донатимо, а по спине ее в это время полз огромный черный паук с красными глазами! Он так отвратно перебирал своими мохнатыми лапками, что меня аж кинуло в дрожь. Хотелось, не переставая визжать от отвращения, вскочить и улепетнуть от него как можно дальше! На другой конец Вселенной, не иначе.

Если бы я обнаружила ТАКОЕ на себе, то одним обмороком дело не кончилось. Тут нужна была б сложная и длительная реабилитация у психотерапевта.

Не зная, как сообщить новой подруге об этом кошмаре, я обернулась… И увидела чрезвычайно довольные рожи Крекена, Брадлафа и Амаранты. Последняя прямо-таки наслаждалась.

О нет! Не успела я и глазом моргнуть, как шустрое членистоногое добралось до головы Милы, просеменило по затылку и… уселось в самом центре подсолнуха, что покачивался у девушки надо лбом.

Ее нужно было срочно спасать!

Вся корежась от омерзения, я протянула к Миле руку, но тут услышала негромкий, но холодный голос Амаранты:

– Только попробуй тронуть моего фамильяра и тебе несдобровать, хозячка.

Ёшки-матрешки, это страшилище – ее фамиляр?! У меня теплилась слабая надежда, что паук – иллюзия, ведь маги такое могут. Нет, такой помощник, конечно, на все сто процентов подходит этой стерве, но…

– Шла б ты со своим фамильяром! – отчеканила я.

А паучище тем временем спустил мохнатые лапы ничего не подозревающей Милавице над челкой и раскрыл свои чрезвычайно гадкие жвала, видимо, намереваясь укусить.

Дальнейшее произошло в сотую долю секунды. Я вскинула руку и… Не знаю, как это произошло, но я почувствовала внутри какой-то яркий всплеск, а членистоногое, словно под мощным порывом ветра, теннисным мячиком отлетело назад. Назад – прямо на лицо радостно скалящегося Крекена. Я правда, целилась в саму Амаранту – пусть нафиг целуется со своим монстром! Но и так тоже получилось неплохо.

Рыжий в ужасе завопил, а паук, даром, что фамильяр капитана его команды, взял, да и укусил парня за длинный нос. Крекен отбросил тварь от себя, вцепился в лицо руками и принялся носиться по аудитории, оглашая ее визгом похлеще порося Ерошки.

Милавица испуганно ощупывала свою голову, но самое страшное для нее уже миновало.

– Что произошло? – рявкнула профессор Донатимо, подбегая к нашим скамьям.

– Это все она! – хнычущим голосом сказала Амаранта и ткнула пальцем в меня. – Она ни с того ни с сего напала на моего фамильяра! Швырнула Пушка прямо на Крекена! Ты мой маленький, мой хорошенький! Больно тебе, Пушочек, больно, да? Профессор, кажется, она сломала ему правую лапку! Мне срочно нужно отнести Пушка в лазарет! Есть у вас тут приличные целители?

Не знаю, что меня шокировало больше – наглая ложь Амаранты, имя ее страшилища, или то, как нежно и бережно она баюкала в ладонях эту отвратительную тварь.

О скачущем по аудитории Крекене все вроде как и забыли. Наверное, поэтому он подбежал к Донатимо и, отняв руки от лица, глухо проорал:

– Вы только посмотрите, что Астахова со мной сделала, профессор! Мне тоже срочно нужно в лазарет!

Вообще-то, между прочим, ЭТО сделала с ним не я, а паук Амаранты. Яд Пушка удлинил и раздул его нос до впечатляющих размеров – Буратино отдыхает. Хотя, тут уже был не Буратино, шнобель рыжего формой напоминал то ли странный гриб, то ли вообще что-то неприличное. В довершение этого данный орган у Крекена приобрел жизнерадостный зеленый в красную крапинку цвет.

Лично мне ничуть его не было жаль. А Пушка с якобы перебитой лапкой, которого дэ Ноче осыпала ласками и поцелуями, и подавно, бр-р-р. Команда ВИМП явно рассчитывала, что Пушок укусит Милу, а к такому повороту готова не была.