— Верни мой огонь! — закричал он, но хаос прятался, словно улитка в раковину, не воплощаясь ни в одну из дорог, и Родерика вновь вынесло к обшарпанной двери.

Он перестал считать, сколько раз пытался попасть в Лабиринт. Хаос вышвыривал его прочь, точно вшивого котенка, или наглого самозванца, что хотел попировать на чужом празднике.

Тяжело дыша, Родерик оперся на шершавую поверхность двери и, поморщившись и отдернув руку, вытащил зубами занозу, впившуюся в ладонь. Это было все равно что вернуться домой после долгой разлуки и понять, что тебя давно забыли и теперь не хотят и знать.

Луна все так же висела в небе щербатой монетой, и хаос в ее свете серебрился, как свежий снег.

Родерик развернулся и побрел домой. У подножия холма не удержался и обернулся. Бог, охраняющий дверь в Лабиринт, держал меч, целясь в луну, а второй рукой тянулся к богине, что возвышалась у выхода. Она оборачивалась к любимому, но Родерику на миг показалось, что статуя смотрит прямо на него. В академии ходили байки, что в ее лице можно увидеть черты той самой, что предназначена судьбой, но на Миранду она не походила совсем. Нежные губы, высокие скулы, доверчиво распахнутые глаза... Родерик поморгал и помотал головой, а после быстро пошел домой.

Студентка Алетт слишком часто попадается ему на глаза. В самом выгодном виде. Вот и померещилось.

Он отправится к императору немедленно. Пусть выдаст разрешение на освобождение для Миранды или запечатает его самого раз и навсегда.

Хлою, которая прошла Лабиринт год назад, увозили в закрытом экипаже, но Родерик, вынужденный объясняться с ее родителями, успел увидеть и пустые глаза, и ниточку слюны, сбегающую на подбородок.

Он был магом четырнадцать лет. Есть вероятность, что запечатывания он просто не переживет. А может, ничего не изменится, и он все так же будет мерзнуть даже в самый жаркий день и каждую ночь просыпаться в холодном поту, чувствуя на губах жадный поцелуй королевы.

В любом случае, пора что-то решать. Можно взять экипаж до Фургарта, а оттуда порталом до столицы в императорский дворец. Как раз обернется к началу учебной недели и займется Арнеллой вплотную. Раз уж свой хаос ему не дается, так хоть чужой приструнит.

***

— Простите, мастер, — виновато развел руками смотритель. — Выходные.

— Но обычно всегда остаются экипажи, — раздраженно сказал Родерик. Он терпеть не мог, когда его планы срывались, вот как сейчас. Он вырядился в парадную форму, нацепил и плащ, и орден хаоса, взял с собой посох — все для того, чтобы императору было сложнее ему отказать, и чувствовал себя как нищий с протянутой рукой. А теперь тащиться назад?

— Есть почтовый из Олпета.

Родерик в раздражении стукнул себя посохом по голени. Трястись в почтовом дилижансе значило потерять полдня.

— Мастер Адалхард! — Светловолосый парень смотрел на него с искренним обожанием. — Я был бы счастлив разделить с вами свой экипаж.

Он махнул рукой, указывая на великолепную тройку белокрылых коней, которые рвались в небо, удерживаемые лишь не менее роскошной сбруей. Герб с облаком на дверках кареты, золотое убранство...

— Тиберлон, — вспомнил Родерик.

— Верно, — просиял парень. — Кевин Тиберлон. Я ходил в хаос под вашим руководством. Всего лишь до первого поста. Но хочу сказать, это было... — он раскраснелся, явно волнуясь, взмахнул руками, как будто ему не хватало слов выразить восторг, и все же выдохнул: — Потрясающе!

— Значит, летишь в Фургарт? — уточнил Родерик. Ему не особо хотелось терпеть на себе щенячий взгляд в ближайшие полчаса, но это не самая высокая плата.