У меня даже всхлип из горла вылетел. Какой-то очень жалкий, не приличествующий студентке академии. Боги, верните меня домой. К папе. Я буду самой послушной дочкой во всех мирах.

Все? Это все?

Хотелось спросить, но я не решилась, только осторожно взглянула в лицо напарника.

Кто же он?

Магия у него была чисто белая. Не помню, чтобы у людей была настолько чистая первозданная магическая энергия. В зависимости от уровня цвет магических потоков получал оттенок от синего до небесно-голубого. Но не белого.

Белый и черный цвета магии были только у представителей королевских династий. Точнее, уже только белый, потому как темных королей в Семилучье не осталось, а Совет семи по факту давно превратился в Совет четырех. Официально темные короли признаны вне закона, как и темная магия, из-за попытки захвата власти. Гончие по сей день зачищают остатки темного дара в королевстве. С одной стороны – справедливо признать группу лордов вне закона, но всю магию… неужели древние боги так ошибались, а человеку теперь виднее, что хорошо, а что плохо?! Даже мои зачатки темного дара теперь были вне закона. Хотя я спокойно проживу и без этой моей милой особенности.

Так вот, магия моего невольного напарника – совершенно белая, чистая, без примесей, как у человеческих магов. А это может значить, что… он представитель одной из династий Луча. Королевская кровь.

Мои догадки подтверждались и тем, как легко и быстро в его тело возвращалась сила, а на лицо краски. Хотя любому человеческому магу нужна была бы пара часов. Так директор наш говорил.

– В порядке? – подав руку, полюбопытствовал парень, скорее проверяя наличие прочной боевой единицы, нежели беспокоясь о моем самочувствии.

Я не ответила. Кивнула и вцепилась в его ладонь, поднимаясь на ноги. Меня отчетливо качало, хотелось есть и спать, и держалась я на чистом упрямстве.

– Это же все, надеюсь? – стараясь не выдавать обуревающих меня эмоций, спросила я.

– Понятия не имею, – честно признался парень.

Странно, я-то была уверена, что он знает, что происходит. Хоть отдаленно! Очень вдохновляет понимание, что нас швырнули без подготовки на неведомых тварей, полагаясь на наши умения и знания. Которых у нас, может, и вовсе нет.

И едва он замолчал, как пейзаж снова поплыл.

Мы оказались в небольшой, простенько обставленной комнате, – шкаф, комод, единственный стул и тумба у узкой кровати. Трепыхались тонкие шторы на распахнутом единственном окне. Огарок свечи дотлевал на тумбе, капая воском в простенькую подставку и отбрасывая неровные дрожащие тени на стены.

И среди этого всего – человек на кровати. Просто спал? Отдыхал?

Ноллан нахмурился, сделав шаг к кровати. И я последовала за ним.

– У тебя способности к целительству, что ли? – задумчиво пробормотал он, но тут же лицо его окаменело.

– С чего ты взял? – настороженно уточнила я.

– Да просто у меня тут появилось подозрение, что здесь проверяют уровень, врожденные таланты и способности, а еще знания, которые мы можем применять на практике, – строил предположения Ноллан, обходя кровать по кругу и проверяя пульс у нашего больного.

Я кивнула, но мне уже было не до его умозаключений. В груди что-то болезненно сжалось, едва я приблизилась к кровати. Даже слезы из глаз брызнули.

– В любом случае мы уже опоздали. Он мертв! – констатировал парень, поджав губы и бросив на меня внимательный испытующий взгляд.

Конечно! Они проверяли способности, и теперь мне было все предельно ясно. Часть меня, закрытая блоками, задушенная силой воли и страхом, вечно скрытая – моя темная сторона. Мои способности к темным магическим искусствам. И мое проклятье.