Он, как всегда, выглядел безупречно: костюм сидел как влитой, будто говоря окружающим, что его хозяин — настоящий лорд. Как в легендах или сказках. Золотоволосый, стройный в талии и широкий в плечах.

Даже лёгкое косоглазие придавало Генри шарм: мол, он настолько смущён красотой леди, что не смеет взглянуть на неё прямо, боясь ослепнуть. Так не решаются смотреть на солнце, а уж его никто не заподозрит  в недостаточной власти над всеми живущими.

Указав на кресло гостю, я тоже присела в другое, сложив руки на коленях и приготовилась слушать.

Генри не торопился продолжать разговор, я чувствовала его изумлённо-придирчивый взгляд, он словно спрашивал сам себя: «И как это я раньше в ней такого не разглядел?!»

— Ты получила моё письмо? — спросил он быстро. Будто хотел убедиться, что я его прочитала. А раз так, почему сижу с каменным лицом?

— Я запомнила его наизусть, — ответила я, не поднимая глаз, всё так же придирчиво изучая свои руки.

Генри облегчённо выдохнул. Я почти ощущала ход его мыслей: она просто смущается и не может поверить своему счастью, вот и разгадка причины такого  холодного приёма.

Он пересел ближе, аккуратно взял меня за руку и поцеловал холодные пальцы, еле касаясь их губами.

— Иола, ты не представляешь, чего мне стоило убедить отца передумать! Селеста и я абсолютно несхожи, мы сделали бы друга несчастными. Ты моя вторая половинка, и я никому тебя больше не отдам, — Генри говорил так проникновенно и чувственно, что на минуту я снова почувствовала биение возродившейся любви.

Ведь он прав, мы ещё будем счастливыми. Надо лишь  сделать так, как он просит: не осилить первое испытание в Академии, и уже к зиме я буду дома. Пара месяцев разлуки только закалит наши чувства.

И мы оба забудем о его несостоявшейся помолвке с Селестой Вулстейн. И всё станет таким, каким я видела в мечтах...

Да и выбора у меня нет. Метка не обязательно раскроется в настоящую способность оборачиваться драконом. Это лишь счастливый билет, но он не гарантирует безусловного выигрыша.

— Ты никому меня и не отдавал, — услышала я собственный голос, полный горечи и обиды. — Ты променял меня на более удачную партию. Выкинул в корзину для мусора как ненужную вещь.

— Иола, ты обижаешь меня, — произнёс Генри, отпустив мою руку, встал и отошёл к окну. — сама знаешь, что без позволения отца я не могу жениться. Я лорд Одинсон, но пока это лишь громкий титул, вся власть у отца, да продлят боги его дни.

Я не спешила с ответом. В гостиной стало так тихо, что я вслушивалась в негромкий треск поленьев в камине и шуршание матушкиных нижних юбок за дверью.

Конечно, она не удержалась от того, чтобы  подслушать. Наверное, мама планировала ворваться с благословением, сразу после того, как я приму предложение Генри, чтобы ни у кого из нас не было шанса передумать.

— Зачем ты пришёл? — спросила я того, кого так любила раньше. Да и не была уверена, что и до сих пор не люблю, но проклятая метка не помогла, а только всё испортила.

Не будь её, я бы и дальше пребывала в уверенности, что Генри — благородный и несчастный влюблённый, разлучённый со мной жестоким отцом.

Лорд обернулся и посмотрел в глаза. Я выдержала взгляд и даже не смутилась, когда любимый выдохнул:

— Прошу вас, госпожа Астрос, простите и станьте моей женой.

Шуршание юбок за дверьми стало громче. Боги, какой позор!

— Я не готова сейчас принять ваше предложение, лорд Одинсон. Если вам будет угодно, вернёмся к его обсуждению после моего возвращения из Академии.

Не дав ему что-либо возразить, встала и, поклонившись, вышла из гостиной с гордо поднятой головой.