– Да уж, заметно, – иронизирую я. – А кровь вытекает просто так, для красоты.

Шердан недовольно поджимает губы, а это значит, что скоро будет очередная фраза в стиле: "Я – теневой дракон и на такие мелочи как дыра в боку, внимания не обращаю".

Но сейчас я ему такой возможности не даю:

– Садись. Хотя нет, ложись, – командую я. – И снимай рубашку.

В глаза Шердана мгновенно возвращается ясность.

Глядите-ка, видимо " снимай рубашку" тайные целительные слова, способные возвращать к жизни.

– Зачем это? – Настораживается Шердан, но при этом подозрительно быстро начинает расстегивать рубашку.

– А что? Ты против? – Сужаю я глаза.

– Ну, может я стеснительный, – хмыкает Шердан, одновременно снимая рубашку.

Ох, какое же у него тело.

Всë буквально состоящее из твердых мышц. Кажется, что в нем нет ни грамма жира. Только мускулы и кожа.

Широкие плечи, узкие бедра. При этом само телосложение не мощное как у Гаарда.

Нет, Шердан тонкокостный, жилистый с какой-то чисто мужской хищной грацией.

Он пугал и привлекал одновременно.

А ещë эта тëмная узкая полоска волос, развратно идущая от пупка вниз и ныряющая под пояс его штанов.

В голове снова, невольно всплывает то наваждение после того как я шагнула в дверь комнаты – я и Шердан. Вдвоем. Обнаженные и расслабленные.

И то, как он с вибрирующей пробирающей хрипотцой произносит: "Тэя, иди ко мне, малышка".

Ух, даже сейчас мурашки по коже.

– Лучше радуйся, что попал в одну группу со мной, а не с Китти, – пытаюсь перевести в разговор шутку, но голос Шердана снова выбивает землю из-под ног.

– А я и радуюсь, – совершенно серьëзно. Даже без тени улыбки говорит Шердан и взгляд серых стальных глаз, проникает, кажется в самое сердце. – И не только сейчас. А как только узнал.

Я чувствую как щеки начинают розоветь. И чтоб скрыть смущение, говорю:

– Давай свою рубашку. Твою рану надо перевязать.

Шердан передаëт еë, но как только я пытаюсь разорвать еë на лоскуты, понимаю, что дело бесполезное.

Шердан молча забирает рубашку обратно и без каких-либо усилий разрывает еë на относительно равные части. После чего возвращает мне.

Ложится он явно не собирается. Поэтому, я начинаю перевязывать его стоя.

Пальцы то и дело касаются теплой кожи и я понимаю, что краснею еще больше.

– Когда я шагнула в комнату, то сначала оказалась будто в иллюзии какой-то. – Пытаюсь я перевести разговор. – У тебя так же было.

– Вроде того, – Шердан кивает. – Комната показывает нам условия, при которых мы оказываемся максимально открыты друг для друга. Искренними. И в словах, и в чувствах, и действиях. Насколько я слышал самое частое – это болезнь или смертельная опасность. У тебя так же было? – Спрашивает он. – Ты так стонала, звала меня.

Мамочки, вот и перевела тему!

– Да, – я почти выкрикиваю. – Это была болезнь. Мне было плохо, а ты за мной ухаживал.

– Ясно, – коротко отвечает Шердан.

И это меня почему-то злит.

– Ясно и… , – я опускаю подбородок.

Но Шердан явно не понимает к чему я веду. Или делает вид, что не понимает.

– Что "и"?

– Своë рассказать не хочешь?

Шердан ухмыляется.

– Нет.

– Ну, знаешь, – я злюсь еще больше и изо всех сил затягиваю импровизированную повязку. – Это уже перебор!

Да, я прекрасно понимаю, что и сама соврала, но это другое! Мне же интересно!

Я отступаю и вдруг замечаю, как в груде камней что-то блестит.

Подхожу ближе и понимаю, что это ключ.

– Ну, всë! Наконец, мы отсюда выберемся, – победоносно поднимаю я его в руке. – Кстати, тебе надо идти осторожнее. А то своим голым торсом и татуировкой, – киваю на левую руку Шердана. – Сведешь с ума всех девчонок.