Ректор покачал головой, глядя на платинового:

— Асгар, от тебя не ожидал. Марш на полигон, с глаз моих долой.

Неожиданно. Они знакомы?

Судя по поджатым губам платинового перерослика, рыпаться он не собирался. Впрочем, извиняться ни передо мной, ни перед ректором тоже. Молча переваривал недовольство. Только попросил:

— Пацанам скости немного, дядь Зар. Я пятерку отработаю.

Дядь Зар? Ух-ты ничего себе…

— СкостиТЕ!

Мгновение полного изумления и Асгар переспросил:

— Что?

— «Скостите, пожалуйста, господин Луцер», — повторил менторским тоном новый глава академии.

Асгар застыл, а ректор задумчиво размышлял вслух:

— Говорил Шаардану оставить тебя на домашнем обучении…

Ох, ничего ж себе. Шаардану. Как он близко общается с Архимагом.

На лице Асгара отразилась буря чувств. Желваки дрогнули в бессильной злобе, однако, он вежливо выдавил:

— Слушаюсь, господин-ректор.

В ответ получил вежливое:

— Три остальным. Тебе семь, племянничек названный.

— И брату ни слова, — тут же выставил условие задавала, но вовремя добавил: — Пожалуйста, господин-ректор.

— Посмотрю на ваше поведение, потом решу, что попадет в докладную Архимагу.

Так этот недоносок и, правда, брат самого Архимага, действующего председателя Совета драконов, главного представителя по связям с человеческой общественностью?

Да, я знала, что эти мажорики – «последние из древнейших». Вроде, как они вылупились из кладки, которая пролежала в драконьем ущелье более двухсот лет. А за последние пару столетий драконы больше не смогли отложить яиц. С этих отпрысков пылинки сдували. Слово поперек никто не смел сказать. А Асгар еще и брат самого Архимага. Мне –конец.

Нужно найти того, кто поможет, кто сможет противостоять этим двоим: зарвавшемуся молодому отпрыску и строгому ректору, при виде которого подкашиваются ноги. Вся надежда только на дочку Архимага, которая такая же полукровка, как и я. Только учится на старшем курсе.

Ректор скрестил на груди руки.

Асгар первый двинулся на полигон и как раз мимо меня, задел плечом. Ректор наблюдал. От его взгляда пробирала дрожь.

Мне прилетело шипящее:

— Только пикни пожаловаться. Я тебя отсюда выживу.

Кто бы сомневался. Он и так меня отсюда выживет. Вопрос стоял лишь в том, как скоро. Еще хмурый ректор наблюдает, а ничего не видит. Эх... А я обрадовалась, когда он эту шайку на место поставил.

Под гневным взглядом шайка чистокровных обалдуев нехотя двинулась на полигон.

А я тихонечко попятилась задом. Потом закусила губу и припустила, что есть мочи подальше с поля.

Далеко не убежала, врезалась прямо в черный балахон, уперлась лбом в упругое тело, а носом в нашивку академии на груди …ректора. Судорожно втянула воздух, сообразив, что попалась. Никто про меня и не думал забывать. Задохнулась запахом жженого сандала и чистой кожи, так что даже голова слегка закружилась.

Сандал жгли для нейтрализации остаточных заклинаний, поэтому в научных лабораториях всегда витал приятный привкус, заглушающий прочие ингредиенты. По слухам, наш новый ректор был увлеченным алхимиком, погрязшим в экспериментах тайной канцелярии. Сверху прилетело:

— Я за вами бегать не собираюсь. Обойдемся без предварительных игр.

Что это значит? Но, спросить ничего не получилось, язык прилип к небу, когда я оторвалась от широкой груди, скрытой балахоном и задрала голову, продолжая вдыхать мужской запах, смешанный с сандалом.

Темные фиолетовые радужки под веками, лишенных ресниц, сверкали из-под выжженных бровей. Выглядело тем более устрашающе, чем более до меня доходило, что это я с ним сотворила. Жуть, конечно.