— Замучила. Просто черт какой-то, а не девка, — выдохнул ректор раздраженно смотря на меня.

А я смотрела на нового декана по мифологии.

А тот на меня, очень пристально. А потом вдруг подошел и, протянув ко мне руку, распахнул ворот моей рубахи буквально сорвав верхние парочку пуговиц. И уставился в образовавшееся глубокое до неприличия декольте.

Я задохнулась от возмущения и… Господи какие у него руки… горячие. Нет, не возбуждающие, а именно горячие! Пышущие жаром! Или нет, это камень в кулоне. От прикосновения декана он осветился синим и стал горячим.

 — Что вы себе…  — не успела договорить.

 — Это у вас откуда?  — мрачно поинтересовался декан смотря на то с самое отцовское украшение. С момента как бабушка умерла, я никогда не снимала его с себя.

Я тут же пришла в себе. Сначала вспыхнула до корней волос, потом ворот из рук декана вырвала прикрываясь. И зло буркнула:

 — По наследству достался.

Лицо декана стало совсем мрачным. Он пробурчал что-то вроде:

 — И откуда вы на мою голову.  — После чего повернулся и произошло нечто совсем невообразимое. Декан щелкнула пальцами, и ректор застыл в одной позе. Открыв рот, явно что-то собираясь сказать, но остался сидеть каменной статуей за столом.

А декан отошел от меня и, рассматривая словно невидаль, продолжал нашептывать:

 — Истинное исчадие. Бесовская натура. И откуда здесь? И что теперь с ней делать? Чувствую кара будет на мою голову. Но и здесь оставлять нельзя.

 — Эй, — позвала я.  — Не делайте вид, что меня здесь нет.

Декан откашлялся.

 — Вставайте, — приказал.  — Удобнее будет.

Я засомневалась. Уж слишком это строго было сказано и как-то… Вернее, каким-то голосом, потусторонним, будто из-под земли. И по всей комнате ветерком пронеслось горячим, обжигающим ветерком.

 — Неа, — сказала я.   — Не встану.

И посмотрела на все еще замершего ректора.

«Чур меня! Что здесь происходит?»

 — Ну как хотите, — сказал декан.  — Считайте, что я предупредил.  — И щелкнул пальцами.

В комнате тут же потемнело, а у меня в ушах раздался звон.

«Матерь божья! Что происходит?»  — подумала я.  И тут же стул подо мной исчез, а я шмякнулась филейной частью на что-то твердое.

Тьма растаяла.

 — Ох, — сказала я, сидя потирая, то, чем ударилась.

 — А я предупреждал, — раздалось рядом язвительное от декана.

Я на него покосилась и мимолетно попрощалась со своей психикой.

Декан все еще оставался деканом, но у него выросли рога и глаза стали черные-черные. Совсем без белка. А еще кабинет вокруг тоже изменился.

Я будто попала в другой век.

С боку от меня высился деревянный шкаф со стеклянными дверцами, за которыми угадывались книги в раритетном переплете. Чуть дальше в углу винтажное кресло, рядом с ним низкий столик на резной ножке триноге.

А напротив меня высоченное окно. Чуть сбоку от него кресло с массивными подлокотниками в виде голов демонов и черный дубовый стол, на коем красовался череп. А за окном, ночь. К слову, в кабинете было сумрачно, очень сумрачно. Лунный свет лизал подоконник и неровно вырисовывал тени предметов.

Я встала. И чуть снова не села, увидев пейзаж за окном. Погост. Огромная, просто какая-то нереально большая круглая луна освещала кресты, склепы и надгробия. Красота жутчайшая.

Я покачнулась.

«Бред! Я сплю? Одурманена? Померла?»

 — И кто здесь у нас?  — раздался незнакомый голос за спиной. Я повернулась. В кабинет входил…

«Матерь божья!»

 — Хм-м-м, — сказали мне.  — У нас здесь не принято вспоминать таких особей. Они, конечно, уважаемы нами, но постарайтесь избегать частого упоминания.