Легкий ветерок треплет крыши зданий, нежным посвистом развевает арматуру, гоняет стайки джипов по дворам и дорогам. Слабый дождик смывает прохожих, кошек и собак в ближайшее море. Небольшое, почти незначительное похолодание — и в средней полосе России Северный полюс.

Чего переживать? Дело-то житейское.

— Твой дар — вообще отличная штука! Захотел — и разом лишил врага пальца. Сильнее разозлился — иссушил самое дорогое! — не переставал пошлить возбужденный Димар. Не знаю уж, что такое на него нашло, но эти фантазии скандра не отпускали.

— Да хватит уже смущать нашу девушку! — бойко возражала брату Шейлана. — Не слушай его, что с него взять-то? — отмахивалась она в сторону Димара. — Твой дар — отличная штука при ампутации. Ты уничтожаешь органы совершенно бесследно. Иссушение — очень хорошая вещь. Нужно удалить, например, бородавку. Чуть разозлилась — и та пропала.

— А когда разозлишься намного сильнее, ниже пояса на меня даже не смотри! — не сходил с любимой трибуны Димар. — Даже в ноги, пожалуйста, взглядом не впивайся. Ноги для варвара — крайне ценные органы. Чем же еще зубы противнику выбить? Если руки уже заняты его пальцами. Ломаешь пальцы и выбиваешь зубы. Без ног тут совсем ничего не получится.

— Да хватит уже твоего черного юмора! — резко перебивала брата Шейлана. — Смотри, Гульнара, как здорово все выходит. Нужно удалить поврежденный ноготь? Раз — испарила, два — ранку залечила. Действительно, дар у тебя замечательный.

— Да ничего ты не понимаешь в искусстве иссушения! — не унимался Димар, сверкая глазами. — Берешь врага и убираешь ему ухо. Тот удивляется несказанно. Пока соображает — куда чего делось, ты потихоньку убираешь ему глаз. Враг поражается еще сильнее. И наконец доходишь до самого главного… До…

— Да перестань ты уже смущать Гульнару! — вставала на мою защиту Шейлана.

В общем, спутники разошлись не на шутку. Театр двух актеров, ни больше, ни меньше. Ближе к концу бешеного инструктажа я понимала только междометья — скандры перешли на повышенные тона. Казалось, я тут несколько лишняя, так увлеклись брат с сестрой юмореской. Но стоило мне попытаться подняться, даже помыслить о соседнем вагоне, Шейлана рукой пригвождала к сиденью, а Димар привставал, видимо, страхуя.

Пришлось ждать, пока варвары, наконец, угомонятся. Понимала я из их слов немного, о даре узнала — еще меньше. Зато баек наслушалась по самое не хочу. Первой надо мной сжалилась Шейлана. Посмотрела с сочувствием и резюмировала:

— Что-то ты у нас какая-то бледная. Наверное, перетратила энергию с непривычки. Ты пока приляг, поспи, отдохни. Мы посидим и покараулим.

Хотелось высказаться очень откровенно. Что энергию я перетратила вовсе не на дар — на попытку понять объяснения скандров. Что устала я совершенно не от эпиляции брови — от потока бесконечных варварских прибауток. Но глядя на сочувствующие лица Мастгури, я решила воздержаться от подобных исповедей. Пока скандры разрешают поспать-отдохнуть, надо срочно воспользоваться случаем. В другой раз такой может и не представиться. А что творится на варварских родах, я уже даже вообразить боялась. Не хотелось совсем перетратить энергию. Мой нордический темперамент потихоньку сдавал позиции, нервная система теряла устойчивость. Скатываться на истерики и нервные вопли выглядело уже совсем не спортивным. Тем более я и так прокричалась достаточно. Мало ли какой дар откроется ненароком? Лучше пока воздержаться от подобного. Новые часы объяснений Мастгури мой организм может и не выдержать. У меня и так жесткая передозировка, можно даже сказать — отравление.