- О, забавно. Наверно, лучшие из худших, да?

- Угадала. Любой может им стать, если старше двадцати, а средний бал выше восьмидесяти пяти процентов. Таких у нас не слишком много, но, как видишь, есть. С фирменными галстучками, вальяжные и очень надменные. Доносят преподам о внезапных потасовках, и всегда находятся под их защитой.

- А что бы им не перевестись, или перепоступить? Раз такие правильные.

- Должно быть, разные причины. – Тихо и ненавязчиво в разговор встрял Иэн, окидывая взглядом однокурсниц. – Как я понял, кто-то тут должен конкретное количество часов отбыть. Кто-то на грани успеваемости, мигрирует то в патрульные, то обратно…

- А кому-то просто нравится власть. – Закончила Фарлоу. – Их все ненавидят, но сделать ничего не могут. Остается смириться и терпеть. Произвола за ними я не наблюдала, но, возможно, где-то он есть.

Юрала мягко улыбнулась и кивнула. С одной стороны, обычная, ничем не примечательная девушка, едва перешагнувшая порог восемнадцати лет. С другой – немного странная, как ни посмотри. Сдвинув брови, Ния задумалась. Возможно, они сойдутся, а, возможно, нет. Еще слишком рано судить.

* * *

Точные науки давались ей тяжело. Чуть ли не с разрывом сознания, она недовольно сводила плечи, раз за разом перечитывая учебник, а после тихонько списывала у Нии, пока та не видит. Благо, преподаватель оказался близоруким, и дальше собственного носа разглядеть не мог. Многочисленные дроби никак не складывались и не вычитались, законы не работали, а вместо одного в ответе получалось сто девяносто три целых, четыреста сорок пять тысячных. Рал стыдливо озиралась и тяжело вздыхала, однако, к ее счастью, примерно у половины однокурсников была такая же проблема, и она немного успокаивалась. Не хуже всех, значит, пока сойдет. Потом посмотрим.

За то в гуманитарных предметах быстро выяснилось, что ей, буквально, нет равных. Она с завидной легкостью впитывала языки, понимала литературу, имела тонкий музыкальный слух и легкую руку. Это, конечно, не так впечатляло, как знание точных наук, но все равно вызывало некоторую степень уважения у неадекватных, агрессивных студентов.

- Он такой сильный. Умный. Иэн, в смысле. Хороший союзник, не находишь? А, значит, и друг тоже хороший. – Ния стянуто улыбнулась. - Тут нужны союзники. Втроем проще выжить.

- Не знаю. Если играет в приставку и читает Канта, то, думаю, сойдемся. Если не будет корчить главного, конечно. – Та подняла глаза к потолку и криво ухмыльнулась.

- Странная ты.

- Ты тоже. Здесь все, куда не посмотри, такие себе. И мы с тобой не исключение. Ну… у всего есть свои плюсы, столовая тут отличная. У меня не хватает слов восторга. – Рал мечтательно зажмурилась и вздохнула. – Есть хочу.

- Скоро поешь, уже домой идем. – Фарлоу рассмеялась и махнула рукой.

Каменные ступени мелькали под ногами, и вот уже взгляду показался центральный вход. По бокам от него стояли все те же высокие фикусы, а рядом с ними, за столиками притаились крупные, грозные охранники. Девушки проводили их глазами и, через несколько метров, наконец, оказались на улице. Вдруг одна из них застыла, переводя сосредоточенный взгляд в сторону. Рядом с дверью, прислонившись к стене, стоял их старый знакомый и, вместе с этим, новый однокурсник. Он немного улыбнулся и раскрыл широкий, черный зонт, пряча под ним студенток. Дождь усиливался…

3. Тот, чьё имя нельзя называть

«Они спросили меня, чего я хочу больше всего. Прямо сейчас. Недолго думая, я закрыла глаза и ответила: «хочу, чтобы вы ушли». И они ушли. Из моей жизни, навсегда. Хотя мне всего лишь хотелось, чтобы они вышли из комнаты, ведь не могу спать, пока кто-то смотрит. Их становилось все меньше и меньше, за то цифры моего возраста неумолимо росли, появились волосы там, где их не было, выросла грудь и появилась талия. Сама себе смеюсь, почему я до сих пор не оставила попыток что-то изменить, раз за разом улыбаясь незнакомым людям, пытаясь им что-то показать, рассказать… выглядеть, быть может, забавной, быть может, интересной. И, хотя и взрослые дети мало кому нужны, мне по-прежнему везло. Более того, многие считали, будто я родилась под счастливой звездой, раз мне давали шанс столько раз. Правда, отчего-то, счастливая звезда ничто мне не давала кроме шанса, и я по-прежнему возвращалась. Интересно, а нужно ли что-то еще, или, может, дело во мне?»