— Вот именно. Невеста должна думать головой и не тащить в академию невесть что.

— Брось. Что было, то было. Главное — обошлось. Давай лучше подумаем, что делать с письмами дальше.

Я огляделась. Послания, прежде лежащие кучкой, теперь покрывали всю комнату — сличая почерк, мы умудрились их разбросать. Но даже если снова собрать их вместе, это ситуации не решит, их все-равно слишком много.

— Да не проблема, — устало произнесла Лунолика. Порылась в сумочке, достала маленький потрепанный сборник бытовых заклинаний и вручила мне. — Страница сорок восемь, очень удобная штука.

8. Глава 8. Письмо

На следующий день, сразу после занятий, не таясь, я подошла к Порку и вручила ему пакет. Небольшой, размером с книгу.

— Что это? — Порк посмотрел на него брезгливо. Также как и на меня.

Я изобразила на лице самую ехидную из своих улыбочек.

— Любовные признания. Вскрывать на людях не советую.

Порк облил меня ушатом презрения и, не прощаясь, рванул в сторону общежития.

Мы с Луноликой хорошенько постарались, чтобы собрать все письма в один небольшой кирпичик. С помощью магии, конечно. Отличная вещь это утрамбовывающее заклинание. Подруга, правда, стонала, что писем слишком много, и они в любой момент могут самораспаковаться, но обошлось. В общем, я искренне надеялась, что Порк внемлет моим словам и не станет раскрывать пакет по дороге.

— Ты ведь сказала ему, чтобы применил сдерживающее заклинание? — спросила Лунолика.

— Упс, забыла, — хихикнула я.

— Ада, ты что! — подруга побледнела. — Скорей! Его надо предупредить! — она схватила меня за руку и бросилась за Порком.

Толпа расступалась и правильно делала, Лунолика на большой скорости подобна пушечному ядру.

Однако, как бы мы ни спешили, Порк оказался быстрее — мы так и не смогли его нагнать. А когда добежали до его комнаты, услышали взрыв, грохот падения и чей-то сдавленный вопль.

— Завалило! — воскликнула Лунолика, застывая на месте.

— И что дальше? — я тоже застыла. Из солидарности.

— Не знаю, — взгляд подруги заметался — она не могла решить, броситься на помощь или спасаться бегством.

Я тотчас представила хладный труп Порка на пыльном ковре госпожи Моръ, безутешно рыдающего принца и свое незавидное будущее и, с криком «скорее!» схватилась за дверную ручку.

Дверь, по традиции, не открылась.

— Отойди-ка, — Лунолика толкнула ее плечом.

Та слегка поддалась, из щели выпало несколько писем, и подруга, разбежавшись, толкнула сильнее.

Поток писем выплеснулся в коридор, и мы, как две собаки-ищейки, стали прорываться сквозь бумажный завал, чтобы спасти погребенного на дне Порка.

— Чего их так много? — пыхтя и отплевываясь, воскликнула я. — Меньше же было.

— Побочный эффект, наверное. Скорей, сюда! Я нашла ногу!

— Одну ногу? — я похолодела. Пред внутренним взором предстала кучка разрозненных конечностей.

— Да… а, нет, вот еще рука… Ой, она шевелится… Ай, он меня схватил! — Лунолика взвизгнула.

— Тащи! — я попыталась нашарить хоть что-то и откопала вторую ногу.

Нога лягалась, метя мне в глаз, но я оказалась проворней, и вскоре мы с Луноликой вытащили пострадавшего в коридор.

Порк оказался жив, помят и зол. Очень зол. Все-таки жизнь при дворе обогащает — таких выражений, какими он нас одарил, я никогда прежде не слыхала. Лунолика, судя по всему, тоже.

— Что это такое?! — оглядывая выползшую в коридор бумажную кучу, спросил Порк, когда поток ругательств иссяк.

— Письма любовные, от твоих поклонников, — ответила я. — Очень просили передать. Не благодари.

И я, ухватив Лунолику под руку, гордо удалилась. Ждала, что Порк что-нибудь скажет вслед, но он молчал. Выдохся, наверное.