— Ступай. Просто отоспись. Поверь, это лучшее, что ты можешь сделать и для себя, и для тех, кому дорог.

На немой вопрос Саргона Хьюго ответил, что позаботится о лошадях, и говорить они будут уже в кабинете ректора. Элазар согласно кивнул, и когда они остались с Рейном одни у ворот, подошел к нему ближе.

— Вы ведь не забыли мои слова, Броган? — Саргон посмотрел на своего ученика, замечая, как тот опустил голову и его плечи дрогнули.

Поддаваясь отеческому порыву, мужчина тепло привлек молодого человека к себе и тот прислонился горячим лбом к его плечу.

— Я велел вам возвращаться. Возвращаться любым. Здесь, во здравии и болезни, в счастье и несчастье, вас будут ждать. А теперь…

Ректор отстранился и начал прохаживаться вдоль крепостной стены. Некая светящаяся мошкара преследовала его, создавая над головой светящийся ореол, придавая мужчине чудаковатый вид, что немного отвлекло дракона. Рейн вздохнул, пряча ободранные руки в карманах грязных штанов. Он и правда, словно вернулся домой. Не думать? Так велел мастер Эверет. Не задавать вопросов… Было ли это возможно? Проклятье! Чтобы не потерять остатки самообладания и не сойти с ума, Рейн готов был хвататься за каждое слово, сказанное этим человеком. Лишь бы обезопасить окружающих от себя.

— Не думай Броган. Не спрашивай, — пробормотал дракон.

— Я полагаю, что лучше вам быть вдвоем, родная кровь лучшее лекарство, — ворвался в сознание Рейна голос ректора.

Оказывается, половину сказанного он пропустил и теперь удивленно смотрел на мужчину своими синими глазами. Как же отвратно… Без своей силы он едва различал белевшую рубашку на Саргоне. Если бы не глупая мошкара, и того бы не приметил.

— О чем вы говорили? Простите, — сказал Броган и медленно приблизился к Элазару, словно все еще опасался, что кольцо могло не сдержать его.

— Я произнес такую речь, но не был услышан, — возмутился ректор. — Меня вообще кто-нибудь в этих стенах слушает? Или мне одолжить у Аристакеса его мантию и расхаживать по двору с лицом шагремского некроманта? Кажется, на вас, учеников, это действует безотказно.

— Я не так хорошо слышу вас сейчас, когда… — попытался неудачно оправдаться Рейн.

— Так подите сюда! — потребовал Саргон и сложил руки на груди.

Мошкара выстроилась над ним замысловатым венцом, словно сам бог Асдир спустился к нему в эту ночь и потребовал жертвоприношения. Именно с таким лицом молодой человек приблизился к ректору.

— Да идите же, хорош робеть! Или в самом деле боитесь, что я снова распахну вам свои объятия? — возмутился Элазар, а затем тише добавил: — Только попробуйте кому-нибудь разболтать... Этот порыв каким-то образом связан с мерцательной фазой полной луны, как говорит мастер Аглериан.

— С мерцающей, — неловко пробормотал Рейн.

— И тем не менее, — продолжал Саргон, — у меня нет возможности определить вас в отдельную комнату. И желания нет, говорю как есть. За последние несколько часов я немного изменил распределение учеников. Вас определят в старую комнату, Броган.

Рейн согласно кивнул шумевшей головой.

— Вы будете в одной комнате с Иваром Броганом, — заключил ректор.

Он видел, как распахнулись глаза дракона, и остановил молодого человека взмахом руки.

— Нам предстоит многое. Сейчас просто ступайте и приведите себя в порядок.

— Мой брат вряд ли захочет видеть меня. Это не лучшее…

— Ивар лично просил меня перевести вас в эту комнату. Ступайте, Броган. О Келейр не беспокойтесь. Ночь она проведет под присмотром мастера Токум, в «пещере» Бродика. О вашей жене побеспокоятся. Вы в свою очередь должны предстать перед нею в достойном виде. Не заставляйте волноваться того, кому дороги. Завтра после подъема заберете свои вещи у Ибтихаль, я велел ей сохранить их до вашего возвращения, и жду вас в моем кабинете.