Меж тем на Уне ярким пламенем вспыхнула одежда, сгорая мгновенно до серого тонкого пепла, и девушка вскрикнула и зашлась плачем, обнаружив себя абсолютно обнаженной. Один из негодяев, войдя внутрь очерченного магическим пламенем круга, склонился над ней, стирая ладонью нежный серый пепел с ее белоснежной груди; губы его шептали какие-то незнакомые слова, отчего вязь забытых символов принималась танцевать на обнаженной коже Уны завораживающий танец. Глаза юноши загорелись каким-то странным синим светом, словно голова его была пустотелым фонарем, а глазницы – прорези в нем, испускающие свет. В его руке, занесенной над обнаженной, часто вздымающейся грудью девушки, была зажата рукоять ножа – старая, деревянная, темная, затертая до идеальной гладкости многочисленными руками, ранее сжимающими ее. Лезвия не было; но с каждым словом, вырвавшимся из губ юноши, воздух словно уплотнялся, сжимался до осязаемой твердости, формируя острый и длинный клинок, сверкающий синеватым пугающим светом.

- Не надо! – выкрикнула Уна, ощутив укол на своей коже. Призрачный клинок коснулся ее, и это прикосновение было таким же болезненным и пугающим, как и укол настоящим ножом. – Нет!!!

В ладонь Дерека, сверкнув в смешанном свете, скользнула быстрая золотая горсть, как верный питомец в руки хозяина, и он, размахнувшись, зашвырнул ее в лицо Игрейны, в кровь разбивая ее губы и нос. Женщина, завопив от боли, упала на колени, отдирая с проклятьями от лица золотые пластины, яростно расшвыривая их и делая неживыми, тусклыми кусками золота, неподвластного Дереку.

Призрачный клинок зловеще взметнулся вверх, и Уна, накрепко зажмурившись, с криком отвернулась, не желая видеть, как он пронзит ее грудь, пробьет мышцы, порежет кости и коснется трепещущего сердца, чтобы из него выпустить дар и отделить кровь от золота.

Но удара не последовало.

Черной шалью по воздуху скользнули мелкие сверкающие частицы, одним шлепком обволокли обнаженное тело Уны, и мальчишка-маг ударил призрачным ножом девушку в грудь, затянутую в одеяние из перемешанных пластинок из черного обсидиана и алмазов. Его странный нож разлетелся вдребезги от соприкосновения с броней Аргента, которой магистр накрыл девушку, маленьким взрывом откинув колдуна прочь, а пантера магистра набросилась и сбила с ног его напарника, трансформируясь в густую сеть.

- Так-так, - произнес Магистр Аргент, неспешно входя в залитый магическим светом зал. Его броня сверкала и переливалась всеми цветами радуги, свет, преломляясь в гранях алмазов, превращал каждый камень в крохотные звезды. Вслед за ним, повязанный по рукам черными блестящими путами, уныло тащился незадачливый маг, не сумевший догнать золотую белку. – Трое третьекурсников, наставница и… двое первокурсников?! Это позор, господа. Позор. Вас надлежит с позором отчислить. Изгнать. Слышите?!

- Держи его! – крик Дамы Игрейны был долгий, страшный, наполненный такой яростной ненавистью, что, казалось, от него замерз воздух и время встало. – Держи!

К величайшему изумлению Уны, тот мальчишка-маг, что только что заносил над ней нож, ни секунды не медля подскочил на ноги, и в его ладонях разгорелось магическое пламя. Недрогнувшей рукой он швырнул его в Аргента, с трудом разжигая второй огненный клубок, как только что делала Уна, явно собираясь атаковать магистра Аргента еще и еще.

Но от его пламени Аргент просто отмахнулся, словно от надоедливой мухи, прикрывшись плащом. Алые языки облизнули черные блестящие пластины, не причинив магистру никакого вреда. Прежде, чем следующий клубок огня полетел в него, Аргент небрежным движением руки бросил в сторону студента горсть своей техноброни, и тот, повязанный по рукам и ногам, забился на полу.