Это самый высокий класс. С ходу его достигают лишь могущественные маги. Есть, конечно, шанс постепенно накопить силу, но… не в случае моей соседки.

– А вычислила я подозрительные участки плетения по слабому искажению и едва заметным оттискам заклинания безмолвия. Рисунок чар на первый взгляд идеальный – я несколько раз перепроверила, только нити элеора в трёх местах будто чуть истончились, а узелки, наоборот, самую малость разбухли. Невооружённым глазом такие изменения не видны, но у меня с недавних пор обострённое магическое зрение. Конечно, эти метаморфозы могут быть вызваны связью заклинания с духом Мэйлин, но также есть вероятность, что причина их появления кроется в случайном воздействии одних чар на другие. Я думаю, что части заклинания, лишившего Мэй голоса, встроились в схему «паразита», насыщающего её силой, и продолжают активно работать, подпитываясь вашей, господин Эверетт, магией. Именно эту догадку я и хотела проверить в ближайшие дни.

Взглянув на лича, заметила на его губах улыбку: вполне себе довольную. Ректор же продолжал хмуриться, разглядывая заклинание, которое сосало из него силу и самовольничало при этом. Подойдя к нам, он вместе с Максом принялся изучать подозрительные участки собственного плетения.

Если ещё и декан присоединится, можно будет водить хоровод вокруг призрачной «ёлочки», пока она трясёт своими магическими «гирляндами».

– Я ничего тут не вижу! – заявил господин Эверетт разочарованно. – Где оттиски?

– Ну вот же… – начала показывать я.

– Не спорь с ней, Рэн. Просто переплети участки, на которые указывает. А лучше замени «паразита» целиком, если это ещё возможно. У Эйвери тирсова печать и маго-ментальная травма. Как следствие, первый уровень магического зрения. Больше скажу – это комбинация «1-Д», – добавил он многозначительно.

«1-Д»? Это ещё что? Магистр Левиафорт ничего такого не говорил.

– Тирсова печать и маго-ментальная травма, мешающая работать с нитями элеора? – Макс рассматривал меня с тем же пристальным вниманием, с которым только что изучал чары на Мэйлин. – И зрение «1-Д», угу. – Он кивнул собственным мыслям. А потом вскинул голову и со странной улыбкой спросил: – Аля, радость моя… Как ты связана с Серым миром?

Когда мы с Максом покинули ректорат, часы показывали шесть вечера. Парень предложил пойти вместе поужинать, но я отказалась, так как не было аппетита. Да и вымоталась я сильно, перенервничала. Хотелось просто немного отдохнуть, ни о чём больше не думая.

Не вышло!

Дракон заявил, что нам надо срочно поговорить, и отвертеться, ссылаясь на усталость, мне, увы, не удалось.

В комнату, из которой мне больше не надо переезжать, потому что ректор своё решение отменил, я звать дракона не стала, ибо там бардак. Начнёт опять моё нижнее бельё в неположенных местах находить – ну его в бездну!

Предложила прогуляться по саду или в сквере на скамье посидеть, но у Макса нашлась идея получше. К счастью, он не увёл меня порталом на другой конец острова, а открыл магическим ключом вход в самую высокую башню, на которой ночью, как маяк, светится зловещий циферблат с номером «13» посередине.

Винтовая лестница была тёмной и очень крутой. Она соединяла не только наземные этажи, но и вела в подвал, откуда шло слабое зеленоватое свечение. Разумеется, оно меня заинтересовало.

– Что там? – спросила я, глядя вниз.

– Секретная лаборатория. Туда нельзя. Идём, Аля! Нам на самый верх. – Макс потянул меня за руку, помогая преодолевать каменные ступени.

– Пусти, сама могу! – буркнула я.