Молча последовала за ним в ванную комнату. В том же молчании достала из тумбочки под раковиной маленькое ведерко и набрала в него воды. Налила моющего, закинула тряпку и вскинула руки, чтобы собрать волосы обратно в хвост. Локтем случайно задела стоящего ко мне спиной Матвея.

- Что? – повернулся он боком и поймал в отражении мой взгляд.

- Ничего. Случайно рукой задела. Тут тесно, - поспешила оправдаться и опустить взгляд за секунду до того, как начну краснеть.

Боже! Здесь, и правда, катастрофически тесно. Еще немного и мы слипнемся задницами так, что не разлепят даже хирурги.

Инструменты один за другим пропадали в его старой спортивной сумке. Скручивал длинные черные провода, очищал от пятен, снимал насадки и закидывал всё в сумку.

- Можно… - обратила на себя внимание темных глаз и указал пальцем на стену, кафель которой был в светлых пятнах. - … пройду?

- Да, - кивнул Матвей сдержано и прижался бедром к стиральной машинке, пропуская меня. Поднял руки и развернул ладонями ко мне, чтобы я не могла усомниться в чистоте его намерений и… рук, заодно.

Поставила ведерко на машинку, выжала тряпку и приготовилась оттирать стену. Пришлось привстать на цыпочках, чтобы дотянуться до самого верхнего и самого большого пятна. Начала остервенело тереть и почти возрадовалась, когда оно с легкостью стало оттираться. Осталось только подпрыгнуть до этого угла, а дальше можно тереть, не напрягаясь и не изворачиваясь.

Прыгать в присутствии Козырского не стала, поэтому почти грациозно, выпятив пятую точку, тянулась к этому злосчастному пятну, мысленно надеясь на то, что оно растворится само и перестанет причинять мне неудобства.

- Тебе не идёт быть феминисткой, - послышался чуть хриплый уставший голос над само макушкой. Поверх руки легла теплая мужская ладонь и сжала мои пальцы вместе с тряпкой. – Я подниму тебя за руку, если ты не отпустишь тряпку.

- Держи, - выдавила из пересохшего горло и отпустила тряпку. На мгновение прикрыла глаза, чувствуя ненавязчивое тепло мужского тела за спиной.

Матвей мягко прижимался ко мне, но, как ни странно, это не казалось наглостью или нарушением личных границ с его стороны. Всего лишь неизбежность, вызванная маленьким метражом ванной комнаты.

Хорошо, что он в футболке.

- Ты… - попыталась отвлечь себя болтовней, наблюдая за тем, как он оттирал самое верхнее пятно, не прилагая никаких на то усилий. – Где научился ремонту?

- У меня своя бригада отделочников, - произнес он непринужденно.

- Да? – удивленно вскинула брови и повернулась к нему вполоборота. Внезапная мелкая дрожь и легкий трепет прокатились вместе с волной мурашек по телу, когда носом уткнулась ему в шею. Развертелась тут, сова. – Я… Ты… - резко отвернулась и почесала лоб. Опустила руку, заметив, как она дрожит. – Ты же, вроде, юристом хотел быть, а не отделочником.

- Задохнулся из-за тугого галстука и поперхнулся геморроем от сидячей работы, - тихо усмехнулся Матвей. – Да, и потом… Что плохого в простом работяге?

- Никто и не говорит, что простой работяга – это плохо. Просто, у тебя была другая мечта.

- Та мечта оказалась не моего размера, - ответил он, и я почувствовала плавное движение широких плеч, как если бы он ими пожал. – Но юридическое образование у меня есть. Могу принести диплом, порежем на нем колбасу.

- Уже поздно. Да и Ваня обидится, если мы без него будем есть колбасу.

- Славный он. На тебя похож.

- Ты первый, кто так сказал, - смущенно улыбнулась. – Все говорят, что он копия Лёши.

- Не знаю, - шумным дыханием шевельнуло волосы у виска. – Я видел в нем только тебя. Щурится он, точно, как ты. А ещё уголками губ подергивает, когда думает.