Джимми удивился:

– С чем ты это связываешь?

– У меня слишком простое объяснение.

– Какое?

– Судя по их обращениям к Ричарду, они пытаются здесь, в США, найти какую-то точку приложения. Жалуются на то, что не могут ни с кем заключить сделку и начать сотрудничать. Пишут, что это кажется им очень подозрительным. Одним словом, подозревают портовых операторов в какой-то возможной договорённости между собой или в каких-то согласованных и синхронных действиях, направленных на недопущение конкуренции и снижение цен на услуги контейнерных перевозчиков США.

– И зачем им Ричард?

– Они хотят заручиться чьей-то поддержкой, чтобы нанять адвокатов и обратиться в Федеральную торговую комиссию.

– Пусть побалуется с этими утятами. Пусть поучится тому, как на самом деле устроен серьёзный бизнес в Америке! Спасибо, Виктор. Мы подумаем.

Я вышел и увидел расплывшееся в улыбке лицо Эбигейл.

– Может быть, кофе?

Похотливым взглядом (поддельным) посмотрел на неё, вздохнул и молча ушёл.

Играть так играть. Я не за каждой юбкой буду бегать, но строить глазки тоже умею.

Второй раз пришёл с тем же.

Рассказал генералу, что ситуация развивается. Сообщил ему, что Ричард получил намеки на то, что если он поддержит обращение в ФТК, то в Конгрессе, в свою очередь, есть люди, которые зададут вопросы о конкуренции по его делам, а они понимают, что Ричард сильно заинтересован в программе NGSW.

Генерал мгновенно сосредоточился:

– Присядь, Виктор, и расскажи подробнее.

– Сэр, я не знаю, о каких деньгах вообще идёт речь. Тем более ничего не знаю по NGSW, поэтому ничего не могу сопоставить. Но общую статистику по портовым операциям на нашем побережье я запросил у таких же помощников из профильного комитета Конгресса. Она впечатляющая. Это огромные деньги.

– У тебя есть эта статистика?

– С собой нет, но я могу её передать Эбигейл.

– Пришли её срочно Эбигейл по электронной почте. Я предупрежу её.

– Сэр, мне не хотелось бы, чтобы она знала темы наших разговоров.

– Хорошо. Запечатай всё в конверт и привези, сделай одолжение.

Генерал буквально взвился. Вскочил.

– Виктор, сообщай мне всё, что будешь знать об этом, – сказал он.

В тот вечер я заехал в офис Джимми и передал Эбигейл запечатанный конверт с бумагами. Она опять пыталась со мной поговорить, но я сослался на крайнюю занятость и пообещал как-нибудь позвонить, как только стану посвободнее. Возникшее ранее подозрение, что она сама ищет возможность продолжить общение со мной, получило подтверждение. Но у меня даже в мыслях не было, что её желание связано совсем не с сексом. Признаться, я возомнил о своём интеллектуальном превосходстве над ней. Подумал, что эта секретарша у меня в кармане.

Через несколько дней я ей позвонил. Договорились сходить в музыкальный бар, она сама его выбрала. По её словам, сегодня там должно быть что-то интересное. Положился на её вкус.

В таких местах я ещё не бывал. Стилизованное под 60-е годы место с преобладанием жёлтого (солнечного) цвета, мебель, рисунки на стенах – всё с большим вкусом, очень дорого и тонко. В баре выступали молодые музыканты и исполняли классическую музыку в современном джаз- и рок-стиле. Оригинально. Дорогое место, дорогое вино и лёгкие закуски к нему.

Слушали музыку, в перерывах между выступлениями разговаривали. В основном говорила Эбигейл, рассказывала мне о культурных делах Бостона. Я раздумывал, как приступить к более интересному мне разговору, и никак не мог найти момент, когда наступит возможность перейти к нужной мне теме, никак не мог воплотить в жизнь заранее заготовленные диалоги. Наконец она спросила меня про Ричарда, задала дежурный вопрос о состоянии его дел.