- П-п-п-помоги... - прохрипел целитель, удерживая кишки рукой, лежа на боку. Те вываливались, но он словно обезумевший пытался их собрать обратно.
- То есть ты попёрся сюда без заклинания самоисцеления, - проворчал Верша и, покачиваясь, подошёл к члену отряда. - На что ты рассчитывал, кретин?
- П-п-помоги... - снова прохрипел клирик, все медленнее шевеля руками.
- У меня нет ни зелий, ни исцеляющих заклинаний, - хмыкнул берсерк. - У меня даже маны нет. И судя по твоей тупости, исцеляющих зелий у тебя тоже нет.
Клирик бросил попытки сгрести кишки обратно, обреченно взглянул на воина и открыл рот.
- За тупость надо отвечать, - сплюнул кровавый сгусток Верша.
Клирик собрал последние силы, согнулся и встал на корточки. Придерживая внутренности, он поднялся на ноги, кишки посыпались на землю, тело целителя пошатнулось, и он рухнул лицом в землю.
- Херовая была идея, - вздохнул берсерк, бросил ведьму и, вытащив топорик, подошёл к медведю. - Но раз уж команда — сраные дебилы, то делиться с ними не обязательно.
Взмах, удар и череп изменённого тьмой медведя раскалывается, а воин довольно кивает мелькнувшему на переферии сигналу об уведомлении.
После этого он развернулся и подошёл к оглушенной элитной ведьме.
- Ну, а теперь сладенькое, - произнёс он и нагнулся к ведьме, одновременно занося топор.
Взмах, миг, и когтистая лапа старухи перехватывает топор, а вторая впивается в лицо берсеркера.
- Ах ты ж сука... - рыкнул он и хотел вывернуть руку, перехватив лапу твари на запястье у своего лица.
- Проклинаю тебя, кровавый ублюдок! Проклинаю тебя на счастье! Счастливо дитя не будет - не найдёшь покоя! Проклинаю кровью своей твою! Проклинаю душою! - оглушительно визжит она.
В следующий миг Верша выворачивает её лапу, державшую его за лицо, раздается хруст, и ведьма выворачивается. Лицо берсеркера заливает кровью от новой порции ран, в воздух взмывает второй топор и опускается на череп старой ведьмы.
- Блядское отродье!
Хрясь!
В стороны летят брызги крови.
- Недоёбаная карга!
Хрясь!
Удар вскользь, и в сторону летит скальп старухи.
- Чтоб тебя, мразота...
Хлюп!
Череп проломило и вместе с кровью в стороны летят осколки черепа.
- Черти вилами ебли!
ХЛЮП!
Топор уходит глубоко внутрь черепной коробки.
Берсерк бил и бил, хотя вместо головы ведьмы уже был не череп, а мешанина из тёмно-красной, густой крови, костей и мозгов. Бил он неистово, со всей злостью до тех пор, пока звук не стал глухим. Остатки головы ведьмы смешались с землёй и превратились в грязное месиво.
Когда взвинченная до безумия регенерация берсеркера справилась с ранами, и он протёр глаза, то его взгляду предстала переломанная старуха без головы, и остатки ее черепа, смешанные с землей.
- Жила, как тварь оскотинившаяся... и сдохла так же, - выпалил он, дыша, как бешеная лошадь.
Верша упал на землю, перевернулся на спину и уставился на небо. Голубое небо с перистыми облаками обещало ночь без дождя, но отсутствие солнца на макушках говорило, что дело идёт к сумеркам. Этой ночью можно было ничего не бояться. Твари ведьмы превратятся в гниющие куски мяса к утру.
- Вот же сраная карга... - вздохнул берсерк, ощущая, как покалывают от регенерации раны на спине.
В следующий момент над его головой склонился ребёнок. Перемазанный грязью и пылью парень лет пяти.
- А ты, блядь, еще кто такой? - сморщился усталый до смерти Верша.
Мальчишка наклонил голову и молча пожал плечами.
- Вроде живой, - хмыкнул мужчина. - Раз живой, то и хер с тобой.
Верша усилием воли открыл уведомление и с улыбкой пробежался по сообщениям перед глазами: