— Красавчикам, — не без ехидства ввернула я.

— Вот тот, который пониже ростом… — мечтательно начала Ксеня, но опомнилась и продолжила тем же жалостливым тоном: — Ты могла бы признаться в том, что ты не кадавр, а необычный человек. И даже…

— … устроиться к ним в агентство на подработку.

— Тебе не надо подрабатывать. Твои родители богаты, Лучезара.

— Но в конце первого курса у нас будет практика…

— … и мы должны будем выбрать один из миров Десятки. Однако не факт, что тебе позволят покидать наш мир. Капалов ведь однозначно велел – не высовываться.

— Вот понятия не имею, к чему эти ограничения! Сроду мной никто не интересовался, — пробурчала я.

— Иван Дмитриевич чепухи не посоветует. Я помню, что ты мечтаешь попасть на Криминалистику, но ты же знаешь, там такой отбор, сумасшедший просто.

— И девушек туда редко берут. А я… сплошная аномалия, человек с аберрантной энергетикой. И никто пока толком не знает: ценить меня или спасаться бегством. Я все понимаю, Ксеня. Давай спать.

— Да! Засните вы уже, наконец! — рявкнула из-под одеяла Марьяша. — Надеюсь, в новой общаге у нас действительно будут разные спальни.

Я поворочалась на неудобной кровати, мечтая, чтобы побыстрее наступило утро. Время шло, а я все не засыпала. После отката стазиса чесалась голова, к тому же Ри-ши, почему-то оказавший мне честь спать этой ночью в моей кровати, ворочался и свистел носом на подушке рядом.

Если не приведу волосы в порядок, завтра буду похожа на насадку для швабры. Я встала, наощупь нашла расческу на тумбочке и, вспомнив, что упаковала свое зеркало, пошла в туалет. Пикси забормотал что-то, взлетел и, сонно жужжа, полетел следом.

Ри-ши залез ко мне в карман халата, а я принялась расплетать пальцами колтуны на затылке. Их у меня слишком много, волос. Другие девчонки мне завидуют. Они просто не знают, как тяжело ухаживать за этой копной, сколько нужно шампуня, воды и особых средств для расчесывания. Спасают меня только косы, но в это мире мода на них давно прошла.

По сравнению со взрывом и прочими стрессами ночи все другие события последних дней как-то померкли. Я и думать забыла о призраке и опечатанном туалете этажом ниже.

…Звук повторился несколько раз… словно кто-то постукивал по трубам… все громче, все ближе. Булькнула вода в унитазе. Ри-ши беспокойно заворочался в кармане. Дошло до меня не сразу, а когда дошло, сердце в груди трепыхнулось и упало вниз.

Призрак там, за моей спиной? Я медленно обернулась. Ничего не увидела. Ментальная речь. Неясно, откуда доносится. 

… незавершенное дело… очень важно… сейчас… сейчас… иначе все напрасно… иначе он напрасно ждал так долго… опасность… опасность для всех…  грани… грани тонки…

И все-таки это не тип «дэ». Тип «дэ» – это примитивная размытая квазимасса, остатки памяти, заключенные в эктоплазме. Призраки типа «дэ» не могут передавать свои мысли, у них и мыслей-то нет, они лишь помнят и проецируют страх-тоску, цепляясь за свои останки или дорогие при жизни вещи.

Тип «кей»? Или… «эль» – смертельно опасный фантом, способный за несколько минут выпить ауру человека. Как он сумел всех обмануть? Как за столько лет не поддался соблазну стать чьим-то паразитом? Это ведь такое искушение – опять почувствовать себя человеком!? Если выживу, в очередном эссе на тему «Что важнее: книги или живой опыт?» обязательно выберу познание мира на практике, а не из статей с картинками.  

… спасибо… он долго спал… пробудился… спасибо…

Ишь, благодарный какой фантом. Да, уж. Я напортачила. Он еще и коловратом от меня подпитался, а не просто «очнулся от дремы».