Несколько эльтониек-майоров неоднократно открыто пытались «наладить контакт» с адмиралом, так как Устав Космического Флота не запрещал отношений между офицерами старших званий. И всякий раз Даррен выпроваживал предприимчивых эльтониек со столь каменным выражением и презрением во взгляде, что я после этого предпочитала вообще исчезать из поля его зрения. Как-никак, но, согласно легенде, придуманной Особым Отделом, моей матерью являлась именно эльтонийка.

Тем временем прохвост-кадет Оллейро Кхалариш грациозно вдел руки в рукава белоснежной рубашки, а потом не менее элегантно накинул на себя китель, будто случайно оставив верхние пуговицы расстёгнутыми. Густая светлая поросль показалась в открытом треугольнике. Вот ведь выпендрёжник! И что с ним делать?

Поймала себя на мысли, что год за годом каждую практику повторяется одно и то же. Кто-нибудь из кадетов обязательно считает себя более достойным носить звание адъютанта адмирала, а потому всеми правдами и неправдами старается поставить меня в неудобное положение, чтобы доказать, что он-то — куда более достойная кандидатура на это место. И самое смешное крылось в том, что я даже отчасти понимала кадетов. Для них поработать в должности адъютанта хотя бы пару лет означало, что они очень быстро получат звание лейтенанта и продвинутся по карьерной лестнице.

С их точки зрения, тощая захухря, даже не закончившая Академию, была ниоткуда взявшейся выскочкой. К тому же мелкой, если говорить о росте и возрасте, невзрачной, если не считать карамельного оттенка волос, но и те не струились волнами, а всегда были обрезаны по ухо. И каждый год мне приходилось доказывать очередной группе кадетов, попавших по распределению на практику на борт «Молниеносного», что я не просто так занимаю своё место при адмирале. В принципе, благодаря спецподготовке это не давалось мне тяжело, просто уже порядком начинало надоедать.

Пока я размышляла о ситуации, кадет Кхалариш, вместо того чтобы подхватить кашпо и убраться восвояси, неожиданно одним текучим движением оказался подле меня, прижал спиной к стеновой панели и… взвыл.

Джеб в солнечное сплетение, апперкот в челюсть, подсечка, заломленная на локтевой болевой приём правая рука. Тело действовало по привычке, я даже не особенно отдавала себе отчёт в том, что делаю. Вряд ли кадет Кхалариш догадывался, что такая серия коротких ударов для меня — рутинная зарядка по утрам.

— Джерри, я понял-понял, простите, это больше никогда не повторится! Просто вы так смотрели на меня, что я подумал… — произнёс ларк со сбивающимся дыханием.

Не такой уж это и болезненный приём на удержание, но, видимо, свою роль сыграло ещё и то, что я поставила Оллейро на колени. Ларки — крайне гордый народ, и такая позиция для них как минимум унизительна.

— Для вас я — адъютант Клифф, — перебила равнодушно, продолжая удерживать кадета.

— Адъютант Клифф, — послушно поправился ларк, — прошу прощения.

— Сколько вас?

Как же мне это уже надоело…

— Простите, что «сколько»?

— Ну, сколько кадетов поспорило, что сможет сместить меня с должности адъютанта? Какие ставки? Где камеры, которые должны были заснять поцелуй?

— Что? Уверяю, камер нет… — растерянно ответил ларк. Если до сих пор он несколько раз попытался дёрнуть рукой и вырваться из моей хватки, то сейчас даже затих.

— Вы планировали подключиться к серверам «Молниеносного» и скачать видео с казённых камер? — искренне удивилась я. — Похвально. И кто же из кадетов такой ловкий хакер, что может взломать даже инфосеть корабля?