– А давай.

То ли я оказалась внимательнее, чем в первую партию, то ли везло больше, но Редж вовремя не прикрыл ферзя, и я умудрилась выиграть достаточно быстро. Мужчина одобрительно хмыкнул, глядя на королевскую вилку.

– Правда или действие?

– Пожалуй, выберу правду, – ответил Брайт, чем немало удивил. Ну ладно, правда так правда. Он сам ничего про задания не говорил, так что воспользуемся случаем.

– Планета Энхой. Как тебе удалось договориться с атаманом?

– Что? – Изумление мелькнуло на лице Реджа. Похоже, и он ожидал другого вопроса.

– Шахта с ракетным топливом, – напомнила. – Расскажешь? Или это строго засекречено?

Мужчина распустил тугой узел, в который были связаны его волосы, и взлохматил их одной рукой. Густая тёмная грива легла небрежной волной на плечи, делая его ещё более похожим на чёрного ягуара.

– Да ничего особенного. У энхойцев менталитет примитивный, кто сильнее – тот и прав. В интонациях голоса это особенно чувствуется. До меня с ними Миры Федерации деликатно пытались договориться, а они это принимали за слабость и потому наотрез отказывались идти на сделку.

Я потрясённо уставилась на Брайта.

– Как? И всё?!

– Уверен, если бы туда хоть кому-то пришло в голову прислать психолога, а не военных дипломатов, он бы тоже до всего дошёл своим умом.

Я лишь восхищённо покачала головой.

– А как ты выучил язык? За три-то дня. Искусственный интеллект и половины вашего диалога разобрать не смог.

Я не стеснялась говорить о том, что знала. В конце концов, очевидно же, что перед тем как вербовать агента, РУТ изучало его прошлое – столько, сколько нашло о нём информации.

Редж внезапно расхохотался.

– Это как раз проще простого. Половина звуков в их языке ничего не значит. Главное, рычать и лаять устрашающе. Ещё партию?

Я молча потянулась к фигурам.

На этот раз выиграл Редж.

– Правда ли действие? – спросил он, окидывая меня таким плотоядным взглядом, что ответ сам слетел с губ:

– Правда.

– Почему ты рассталась с Филиппом? Неужели в сексе не сошлись?

Прямолинейно. Думал смутить? Ну что ж… Я, кажется, уже начала привыкать к его манере речи и выкрутасам, потому что вопрос неожиданно не вызвал раздражения.

– А ты хотел бы, чтобы я с ним осталась?

Судя «по помощнице с широким кругом обязанностей», он должен был быть доволен ситуацией. Неужели мужская солидарность проснулась не к месту?

– Будет твоя очередь задавать вопросы – спросишь. Сейчас – моя, – осадил Мистер-Самоуверенность-И-Непредсказуемость.

Я вздохнула, думая, как объяснить то, что произошло между мной и бывшим. Поймёт ли? Со стороны ведь будет казаться, что я зажралась. С другой стороны, если не поймёт Редж, то вряд ли меня поймёт вообще кто-либо…

– Нет, секс был неплох…

– Неплох? – Тёмные брови взмыли на лоб. – То есть отвратителен?

– Неплох!

– Когда женщина говорит, что «секс неплох», значит, он отвратителен.

Я закатила глаза.

– Хорошо! Секс был хорош. Доволен? – И, дождавшись еле уловимого кивка, продолжила: – Но он предложил выйти замуж, а я не хотела. Сразу предупредила, что согласна на встречи, но не на отношения, и уже тем более не на замужество. Он пытался манипулировать, чтобы добиться своего. Я резко разорвала то, что между нами было. Конец истории.

Редж задумчиво потёр короткую щетину на подбородке.

– Но ты же с ним встречалась два года. Почему не хотела замуж?

Я покачала указательным пальцем и указала на шахматную доску:

– Одна партия – один вопрос.

Он потянулся к фигурам. За окном стемнело, громыхать стало реже, ливень превратился в умеренный дождь, капли уютно зашуршали по оконным отливам. Во время партии Редж удивил: он встал и зажёг свечи – самые настоящие! Не электронные! – и сделал это настолько машинально, будто привык вечерами создавать романтическую атмосферу. Занятно.