– Потерь со стороны спецподразделения нет. Двое террористов-смертников с взрывчаткой убиты на месте, прежде чем успели привести в действие взрывные устройства, – бодро докладывал начальник полигона, – никто из заложников не пострадал...

Президент слушал его вполуха:

– Спасибо. Надеюсь, в реальности им нечасто придется демонстрировать свое умение.

– Если придется, они с честью исполнят порученное дело.

– Я ненадолго оставлю вас с министром, – произнес Президент, увлекая Клима Бондарева к лестнице.

Двое президентских охранников спустились вслед за ними, шли в отдалении, чтобы не мозолить глаза.

– Клим, – сказал Президент, – ты не против того, что я вытащил тебя на учения спецназа?

– У меня был выбор?

– Не было. Когда находишься вверху, то кажется, что тебе лучше видно, но я могу видеть только общую картину. – Он остановился, заглянул Бондареву в глаза. – Я поймал себя на том, что начинаю слышать только то, что хочу услышать. А они, – Президент покосился на трибуну, – очень чутко улавливают мои желания. Иногда даже раньше, чем я успеваю понять, в чем дело.

– Хочешь узнать мое мнение о тебе?

– Нет. Я хочу знать, что ты думаешь о нашей внешней политике.

Бондарев даже присвистнул:

– Высоко хватил. Я стараюсь об этом не думать, разве что по привычке иногда накатывает.

– Иногда болтовня мужиков за пивом в бане трезвее докладов на коллегии Министерства иностранных дел. Ты же бываешь в нормальной бане с нормальными мужиками?

– Я старых привычек не бросил.

– И что говорят они о нашей внешней политике?

– Мат я опущу, – вкрадчиво сказал Бондарев, – оставлю только смысл. В прошлый четверг я, как всегда, пошел с компанией попариться. Полковник, служивший еще в Афганистане, директор кинотеатра, журналист, историк и я. Мнение такой компании тебя устроит?

– Вполне. Полную выборку не могут дать даже социологические опросы.

– Так вот. Сошлись на том, что ты играешь с огнем, преувеличивая с телевизионных экранов сегодняшнее благополучие России.

– Разве экономика не растет?

– Любой думающий человек знает, за счет чего – высокие цены на нефть. Пока идет война в Ираке – мы процветаем, как и другие нефтедобытчики. В высокой цене заинтересованы все, но нужно найти виновного в том, что заправка автомобиля стоит дорого. Западу нужно свалить вину на нестабильность в регионе на кого-то другого. И он вполне может обвинить Россию в поддержке шиитского восстания в Ираке. Скажем, нас обвинят в том, что мы финансово поддерживаем Армию Магди. Кстати, ты знаешь, кто такой Магди?

– Что-то припоминаю.

– Магди – так зовут тринадцатого пророка в исламе, он должен еще прийти и освободить человечество на тысячелетнее царствие Аллаха, и только потом свершится Страшный суд.

– Кто такой Магди, тебе рассказал историк?

– Нет, это я рассказал ему, он специалист по русской истории, а не по истории ислама. То, что мы остались в стороне от иракской войны, это правильно, но найдется много желающих втянуть нас в нее.

– Каким образом?

– Опосредованно. Теперь общественное мнение не волнуют реальные события, достаточно картинки в телевизоре.

– Значит, провокация. Я тоже больше всего опасаюсь именно ее. Мы мыслим синхронно.

– Ты тоже спокойно бы вписался в нашу компанию в бане. Любой нормальный, трезвомыслящий мужик в нее впишется. А еще говорили о торговле оружием. Все потешались над тем, что Владимира Брука объявили в международный розыск, а он преспокойно выступает в прямом эфире «Эха столицы». Теперь твоя очередь объяснить мне такой феномен, а то я мужикам обещал переговорить к следующему походу в баню со сведущими людьми и дать им толковый ответ.