— Опять к Джордано летала? Ты в курсе, что нельзя делать более одного омоложения за десять лет?

— Фу, глупости какие … — Элен легкомысленно махнула рукой. — Джордано лучший из лучших косметологов Галактики. Тем более ты сама знаешь: в моём бизнесе, да и на самом Эльтоне вообще, внешность — это всё.

Да уж, для мамочки внешние данные всегда были самым главным критерием. Во времена моего детства она хвасталась перед подругами мною, словно породистым щенком. А я боялась: вдруг однажды выяснится, что мои гены не настолько идеальны, как бы того хотелось Элеоноре? А что если завалялась какая-нибудь рецессивная аллель?..

Горько вздохнула, вспоминая всё это.

— Смотрю, ты ни капли не изменилась, по-прежнему верна лишь одному мужчине в галактике — своему мастеру по красоте.

Ирония заключалась в том, что Джордано Джулли, самый известный на Миттарии косметолог, в личных отношениях предпочитал мужчин.

— Вот поживёшь с моё и сама поймёшь, что импланты и инъекции ботокса — вещи жизненно необходимые для любой уважающей себя женщины, — на полном серьёзе провозгласила Элеонора.

Мамуля любила поучать меня, а я во время ее нотаций, как правило, грустила о том, насколько мы разные. Пределом моих мечтаний было хотя бы месяц походить со своим настоящим лицом, а не накачанным ботоксом и прочей дрянью.

— … Ты меня вообще слышишь? — донёсся голос родительницы.

— Да-да, ма… Элен. Слышу. Ты с какой-то целью звонишь или просто так?

— Ну, конечно, хочу узнать, как ты! — тут же возмутилась Эленора и, противореча самой себе, вновь понизила голос. — Слушай, Ксан, тут такое дело… ты же помнишь мою подругу Лирис?

Машинально кивнула в ответ. Как не помнить! Верная наперсница Элен на мой пятнадцатый день рождения подарила мне презервативы, сопроводив презент словами: «Чтоб у тебя не получилось так, как у твоей мамки». Такое не забывается…

Спохватилась, что меня не видно, и произнесла вслух:

— Да-да, конечно, помню.

— В общем… — Элен замялась. — Лирис на днях родила. Мальчика.

Повисло долгое молчание. Мама просто смотрела на меня, в её глазах не было ни печали, ни волнения, лишь светилась надежда на то, что помогу в очередной раз. Что ж, все понятно.

— Когда капсулу отправляете? — спросила, сжав зубы.

Родительница тут же оживилась.

— Послезавтра утром.

— Хорошо. Подготовлю необходимые бумаги для космопорта от имени Аппарата Управления Эльтона и скажу, что это дипломатическая капсула с особо ценным грузом, досмотру не подлежит. Никто не узнает, что у Лирис вообще был сын.

— Ой, спасибо, Ксаночка, ты у меня такая умничка, такая…

Элен ликовала, но я прервала её бурную радость:

— Не для Лирис это делаю, а для её сына. Малыш ни в чем не виноват и не заслужил наказания в виде такой матери. Всё, отбой.

Красивое лицо Элеоноры вытянулось от искреннего непонимания и удивления, но прежде чем женщина успела еще что-то добавить, связь оборвалась и проекция потухла.

Ещё несколько долгих минут сидела на краю кровати, с силой сжимая кулаки и ненавидящим взглядом прожигая браслет коммуникатора. Мамочка так и не перезвонила. Что ж, попросила о помощи, добилась моего согласия, а больше ей от меня ничего не было нужно. Пребывая в полной уверенности, что дочка работает в канцелярии Аппарата Управления Захраном, она время от времени просила меня за своих подруг. И я выполняла ее просьбы. Ненавидела себя, но делала это, потому что понимала: на Эльтоне мальчишкам будет ещё хуже. С такими-то матерями! Единственное, чем могла помочь новорождённым, — это оформлять для них документы, пользуясь связями в Э-Эс-Эр.