– Я банщик, я не думаю. – Буркнул Винк.

– Смотри… – Грут не обратил внимание на его слова. – По “Гроот Зимбабве” выпустили ракету. Ракета она ж бьёт вверх, значит дыра в днище? Хотя я читал, что были ракеты, которые могли ударить и сверху.

– Меньше б читал всякую хрень, спокойней жили бы. – Пробурчал снаружи Винк.

– Ныряю под дно, – решил Грут.

Винк тяжело вздохнул.

…

Он стоял на самом краю. Трос уходил в чёрную глубину под опущенным гигантским пандусом. Грут уже дважды выныривал там, в темноте. Винк слышал, как отплёвывается его друг, как с шумом набирает полную грудь воздуха, и снова вода со всхлипом поглощает его бедовую голову. 178… 179… 180. Винк дёрнул за верёвку, получил двойной ответ. Он вытянул друга на берег, и тот, стуча зубами, сказал:

– Н-наш-шё-ол.

Винк молча запихнул его в сауну, сам, как обычно сел снаружи.

Когда зубы перестали клацать друг об друга, Грут сказал:

– Винк, я нашёл скафандр…

Грут устал. Нечеловечески устал. На вопросы отвечал с задержкой. Небольшой, но Винк слишком хорошо знал своего друга, чтобы не заметить. Мутноватый взгляд плавал в пространстве. Белые яблоки глаз покрылись сеткой лопнувших капилляров. Винк сел на корточки перед Грутом, пощёлкал пальцами перед глазами, как это делала мефру Магда. Тот собрал глаза в пучок, слабо улыбнулся. Слишком слабо, слишком медленно.

– Так! – Винк хлопнул себя по ляжкам, добавляя веса словам. – Ты больше не ныряешь. Точка!

Грут, наконец, посмотрел ему в глаза:

– Я нашёл скафандр. Он там.

– Ну здорово! – Кивнул Винк. – Завтра ты занырнёшь последний раз, обвяжешь верёвкой, и мы его вытащим. Завтра! Сегодня больше никаких погружений, – отрезал он.

Грут помотал головой:

– Мы его не вытащим. Он очень странный, какой-то расплывшийся, и он намертво приклеен к корпусу.

– Так на кой чёрт вообще к нему нырять? – Возмутился Винк. – Ты его нашёл, молодец! Расскажешь об этом на докладе.

Грут вздохнул:

– Там что-то есть. У меня уже кончался воздух, поплыли круги перед глазами. Ты как раз тогда дёрнул за трос. Я подплывал к нему справа и ничего не видел. Но когда немного отдалился, обернулся. Там, слева, зажегся и погас красный огонёк. Через 15 лет. Можешь себе представить?

Винк сплюнул между ног:

– Могу! Отлично представляю, какие видения бывают от нехватки кислорода и холода. Ты бредишь.

– Нет, друг, это не бред… Мне надо нырнуть, последний раз, мне надо увидеть, что это. Лезть завтра в холодную воду у меня уже запала не хватит.

Винк угрюмо затряс белобрысой башкой:

– Через мой труп.

Грут лежал на боку на ивовой лежанке, головой к выходу. Винк на корточках сидел у него в ногах. Он только что подкинул поленья в печку, и ворошил кочергой угли. Грут подтянул колени, будто озяб от холода и резко впечатал их в грудь Винку. Тот повалился на спину, изумлённо моргая глазами. Такой подлости Винк не ожидал.

Грут на четвереньках выбрался наружу, отбежал на край того камня, с которого прыгал последний раз. Заглянул вниз. От глади озера повеяло могильным холодом. Он обернулся. Из палатки выбрался Винк, кинулся к нему. В глазах боль и обида.

– Стой! – Закричал Винк.

– Стой! – Эхом отозвался Грут. – Не подходи! Я нырну, с тобой или без! Ты поможешь мне?

Винк остановился, топнул ногой:

– Да чёрт бы тебя побрал, долбаный псих! Хорошо. Я помогу тебе. Только не прыгай.

Он кинул Груту конец. Тот подобрал его, посмотрел на Винка с сомнением:

– Поклянись, что дашь мне довести дело до конца! Нет, стой! Поклянись, что дашь мне сейчас нырнуть к скафандру и вытянешь меня только через три минуты. Клянись!