Если человек хорош в чем-то, в чем-то он и плох. Не к лицу, когда молодая дама ведет себя чересчур серьезно, а дамы, занимающие высокое положение, предаются шалостям.

Как все-таки странно, что мелочи вдруг приходят на память, а то, что волновало когда-то, с годами забывается.

Главное для женщины – быть приятной и мягкой, спокойной и уравновешенной. И тогда ее обхождение и доброта будут умиротворять.

Беды этого мира – лишь недолговечная роса, и не должно душе заботиться ими, и не стоит жалеть сил, дабы прилепиться к праведности.

Трудно найти человека, который бы действительно понимал тебя. Обычно люди судят лишь своими мерками, а других просто не принимают в расчет.

Следует говорить, взвешивая слова. Такое умение встречается редко. И разве достойно держаться чересчур неприступно? С другой стороны, вряд ли стоит вести себя так, как то следует при всяком ходе дел.

Каждый устроен по-своему, и нет человека, который был бы законченным злодеем. Нет и таких, кто сочетал бы в себе все достоинства: красоту, сдержанность, ум, вкус и верность. Каждый хорош по-своему, и трудно сказать, кто же действительно лучше.

Тот, кто выходит из себя и задевает других, достоин насмешек. Люди истинно добросердечные думают и заботятся даже о тех, кто ненавидит их. Но как трудно достичь этого.

Я никогда не видела человека, который бы стал долгожителем благодаря соблюдению запретов.

Заблуждение здесь свято, а ложь в супружестве блаженна.

Женщина, вступившая в брак из-за денег, заслуживает платы, но не любви.

Отговаривая Абеляра от брака с ней:

Что может быть общего между учениками и домашней прислугой, между налоем для письма и детской люлькой, между книгами или таблицами и прялкой?

Не считай меня здоровой и не лишай меня милости исцеления. Не думай, что я сильна, и не дай мне погибнуть раньше, чем успеешь поддержать меня в моем падении.

Обращение к Абеляру в письме:

Своему единственному после Христа и его единственная во Христе.

Душа моя была не со мной, а с тобой. Даже и теперь, если она не с тобой, то ее нет нигде.

Я никогда ничего не искала в тебе, кроме тебя самого.

Чем более ты уверен во мне, тем больше я вынуждена терпеть твое ко мне невнимание.

Люди прославляют мое целомудрие, не зная о моем лицемерии. Они принимают за добродетель чистоту телесную, тогда как добродетель – свойство не тела, а души. Приобретя некоторую похвалу от людей, я не имею никакой заслуги пред Богом.

Прося Абеляра писать ей:

Напрасно я буду ожидать от тебя щедрости на деле, если буду подозревать, что ты скуп на слова.

Если бы у судьбы еще и осталась какая-либо стрела, то она не нашла бы на мне места для новой раны.

Скорбь о нашей погибели будет столь же велика, сколь велика была наша любовь.

Вместо того, чтобы сокрушаться о содеянном, я чаще вздыхаю о несовершившемся.

Я не ищу венца победы. С меня довольно избежать опасности. Удалиться от нее вернее, чем вступить в войну. В каком бы уголке неба ни поместил меня Бог, я буду довольна. Ведь там никто никому не будет завидовать.

Когда на руанском процессе ей в очередной раз зачитали искаженный протокол ее показаний, Жанна сказала:

– Если вы позволите себе еще раз так ошибиться, я надеру вам уши.

По приказу короля комиссия из богословов три недели выслушивала Жанну, прежде чем вручить ей командование над войском. Монах-францисканец Сеген де Сеген спросил, на каком языке говорили с ней ее святые.