Первые пару дней пребывания в Мактабе всё было расписано по минутам. Подъём, завтрак, теоретические занятия и далее по своему плану. У каждого они были свои.

Большинство ускользало за забор в поисках острых ощущений. Я же решил сначала подготовиться, а потом уже гулять.

Как раз сегодня занялся склейкой карт и нанесением маршрутов на предстоящие полёты. Ленинская комната, которую в моё время именовали комнатой досуга, стала для меня классом подготовки.

– Санька, пошли! Тут целый дворец Эмира есть. Говорят рядом пруд, где когда-то русалки плавали, – предлагал мне экскурсию Мага, зайдя в комнату.

– Эх, и ты веришь в русалок? – улыбнулся я.

– Ай, не придирайся! Русалки, девки, пышногрудые гурии – я всех люблю.

Я помотал головой и вернулся к склеиванию карты.

– Не сегодня. Надо готовиться, учиться, расчётами заняться…

– Зачем?! Штурман эскадрильи на что? – удивился Бага, вошедший следом.

Я поднял голову и посмотрел в расположение. Штурман нашей эскадрильи в данную минуту тоже переодевался в повседневную форму, надевая галстук.

– Не будешь готов – долго не проживёшь. Понял?

– Ай, ладно Сашка! В следующий раз пойдём, – махнул рукой Мага, и двое кавказцев оставили меня одного.

Просмотрев карту, я сразу понял, что в Афганистане будет сложно ориентироваться на местности. Сомневаюсь, что наши карты там будут точными. Надо бы что-то придумать, как изучить местность получше.

– Чего задумался? – зашёл в комнату комэска, попивая из металлической кружки чай.

– Готовлюсь.

– Мда, Сашка. Удар головой тебе на пользу пошёл. Раньше, я бы только твои пятки видел. Первым бы за КПП свалил.

– Спасибо, но что-то не хочу подобную процедуру с головой повторять, – ответил я.

Енотаев посмеялся и подошёл к столу. Взял карту и посмотрел на неё. Он внимательно провёл пальцем по маршруту, покрутил аккуратно сложенный прямоугольник в руках и задумчиво почесал бороду.

– Это ты складывал? – спросил Ефим Петрович.

– Да.

– Саня, ты меня прости, но ещё месяц назад я видел карту, сложенную тобой. У меня ребёнок в детском саду, самолётик ровнее сделал. А здесь всё по науке. Кто тебе сложил? Батыров? – поинтересовался комэска.

Ох уж этот Клюковкин! Если мне орден будут вручать, придётся кучу свидетелей привести, чтоб доказали мою причастность.

– Хотите, ещё одну сложу, – недовольно предложил я.

– Ты это брось мне тут возмущаться! За тобой косяков, как у меня волос на бороде. Значит так, ты хотел слетать и показать, что умеешь? Вот завтра со мной и полетишь в составе экипажа.

Улыбку я сдержать не смог.

– И не улыбайся! Требования жёсткие будут. Может, на твоём опыте проведём селекцию нового вида воздействия на проблемных офицеров.

– Это вы про удар по голове? – посмеялся я.

– Про него, конечно.

Слова про селекцию у меня отложились в уме. И пришла отличная идея.

– Командир, а разрешите в город на пару часов? – спросил я.

Тут у Ефима Петровича чуть кружка из рук не выпала.

– Ты опять?! Вот это вся сценка с картой была, чтоб за забор выйти?!

– Я в библиотеку.

И всё же выпала.

– Да что вас так удивляет?! – возмутился я.

– Сочетание Клюковкин и «в библиотеку». Беги давай, а я за тряпкой пойду.

Вернулся я из города с очень интересным экземпляром научной литературы. А именно книгой академика Вавилова «Земледельческий Афганистан». Тут-то и были все особенности рельефа и местности этой горной страны.

По возвращении я предложил штурману эскадрильи использовать её в подготовке. Сначала он покрутил пальцем у виска, предложил мне выпить и лечь спать. Но потом передумал, когда я тыкнул его носом в описание долины Панджшера, хребта Гиндукуш, реки Кабул и пустыни на востоке страны.