В зале осталось людей всего и ничего, только наш батальон связи. И вдруг открылась скрипучая дверь и посыльный громко крикнул: «Вторая рота батальона связи! Боевая тревога! Живее в модуль, просто уже там! А первая и третья рота на месте!»

И тут началось. Миха слегка нервно построил нас, и мы помчались к нашим модулям. Наш неистовый прапорщик, вчера кстати дал дембель, и уже сутки расхаживал по кубрику в парадной рубашке, в кителе, с медалью «За отвагу» и в начищенных черных туфлях. Мы были все рады, что наш старшина «десант-боевик», наконец-то улетает в Союз. Сегодня он ожидал свой серебристый лайнер в Ташкент, который где-то задержался. Понятно, где, Кабул обстреляли, могут и борт сбить… Полеты отменили, духи четко дали понять, что дембель теперь только на осликах и верблюдах.

На крыльце модуля нас уже ожидал наш папа-ротный, укомплектованный в новенький тяжелый бронежилет, в «лифчике» с шестью магазинами и с гранатами в карманах.

Папа нервно курил сигареты с фильтром и растирал свои усы. Он сильно потел в бронике. Рядом с ним в тельняшке, в маскхалате, РД за спиной, с гранатами и пистолетом на боку, стоял наш дембель – прапорщик. Как оказалось, он наотрез отказался лететь в Союз, когда узнал, что родную роту подняли по боевой тревоге. Папа даже наорал на него, но это было тщетно. Прапорщик жестко ответил: «Отец родной, хватит меня выгонять! Сменщика нет! Я с ротой в вертолеты! Я тоже давно не мальчик! Куда вы без меня, черт…»

– Калабухов, резче получать оружие! Построение через три минуты! – крикнул старшина.

– Я! Есть! – рявкнул Миха.

– Рота в ружье! – рассмеялся Миха, но как-то зло и задумчиво.

Мы бросились в оружейную комнату. Дембеля явно были недовольны всей этой кутерьмой, которая не предвещала ровным счетом ничего хорошего, кроме, боевых потерь и цинковых макинтошей.

– Сундук с патронами взять! Живее, ленивые тела! Нас вертушки ждут! – орал прапорщик, который как казалось, уже был счастлив тем, что не улетел утром в Союз.

Он был неистов и летел навстречу своей судьбе. Что с ним творилось, кто его знает? По набухшим жилам на его шее, можно было прикинуть, что адреналин сейчас в его крови зашкаливал процентов на двести.

– Старшина, проводите нас до вертолетов, а потом вернетесь! И улетайте домой… – громко приказал ротный, – это мой приказ!

– Нет! Никак нет! Даже не просите, отец родной! Я с вами, а потом можете хоть под трибунал меня! К черту, я роту не оставлю… Давайте мы без вас слетаем? Капитан…

– Вот ведь, черт! – ругнулся папа и всмотрелся в наши лица.

В строю нас было человек десять. Миха с пулеметом на перевес, Валера Сердюков с гранатометом, два солдата с радиостанциями. Остальные сержанты и рядовые, вооружены, как обычные курки.

– Сердюков, гранатомет свой оставь! Пойдешь вторым номером с радиостанцией. Арсибеков, взять рацию! Старшина, командуй!

– Рота! За мной, на аэродром, марш! Легко бегом!.. – приказал старший прапорщик – дембель.

Он бежит так легко, тяжелый АКМС в его руках, словно пушинка. Этот автомат был лично его, он брал его на боевые, как талисман, как он будет жить в Союзе без своего «серебряного» автомата, с которым лазил по Афгану два года. Катастрофа, для мужика. Начальник штаба предлагал прапорщику остаться еще на год или два, но он отказался, предчувствуя возможно, что-то нехорошее в будущем.

Хоть прапор и зверюга, но когда он с ротой, можно особо не переживать, душманы и близко не подойдут… От него идет звериная энергетика, ему все по херу, и жизнь своя и врагов…

Через десять минут были у вертолетов. Снова построились.