Она обернулась. С улыбкой.

– Да?

Матс сглотнул. Его пальцы дрожали.

Что я делаю? – спрашивал он себя.

Они не случайно оказались на борту одного самолета. Кто-то давно все спланировал – и это была отправная точка для возможного плана, чтобы предотвратить катастрофу без человеческих жертв. И здесь, на борту, и – что еще важнее – в Берлине.

Но чтобы спасти Неле и ребенка, ему нужно было время и помещение, в котором он мог бы спокойно разговаривать по телефону. Последнее он уже нашел здесь, в скай-сьют.

Выход существует, – мысленно убеждал он себя.

И у меня еще более одиннадцати часов, чтобы его найти.

Прежнее заболевание Кайи он, однако, держал про запас, как вариант Б.

На крайний случай.

Если его план А провалится и придется принимать в расчет немыслимое.

Самое позднее на подлете к Берлину.

Матса затошнило от отвращения и ненависти к себе, потому что он знал, что спровоцирует у Кайи своим следующим предложением. Его слова, как длинные ногти, подденут плотный струп ее душевной раны и оголят первый крохотный кусочек рубцовой ткани. Он сказал:

– К счастью, я тогда смог перебороть свои сомнения в вашей версии случившегося, Кайя!

Фели

Для того, кто любит поспать, сегодня она очень рано пошла в душ. Но, учитывая то, что ей предстояло, это было неудивительно.

О господи, – испугалась Фели и прикрыла рот рукой. – Я правда только что подумала «что мне предстоит»?

Если бы это знала ее лучшая подруга Ясмина, то сразу вспомнила бы Зигмунда Фрейда. А в отличие от нее, Ясмина не была психиатром. Хотя родительские собрания, на которых ей, как классному руководителю в начальной школе, приходилось возиться с предками своих учеников, часто требовали больше интуиции и такта, чем ночные смены Фели на горячей линии экстренной психологической помощи.

– Я рада. Я очень рада! – произнесла Фели и растянула губы в широкой улыбке, намыливая шампунем волосы и затем смывая пену.

Максимум через полторы минуты удастся обмануть мозг, и она действительно почувствует себя счастливой, даже если улыбка была неестественной. Мимическая обратная связь – так назывался метод, который работал, даже если пациенты просто растягивали себе рот карандашом.

Но мне это, разумеется, не нужно.

Я по-настоящему счастлива.

Фели выключила кран и вышла из душа.

– Сегодня мой счастливый день!

Она обернула волосы полотенцем и вытерлась, прежде чем накинуть банный халат. Если Янек, с которого после душа вода ручьями стекала на пол ванной, всегда тут же надевал свой серый махровый халат, то Фели ненавидела, когда ткань намокала на ее теле.

Ей нравилось, когда тепло, сухо и приятно на ощупь.

Но это различия, которые объединяют.

Все еще улыбаясь, но не ощущая особого выброса эндорфина, она подошла к раковине и вытерла косметической салфеткой остатки зубной пасты, которая снова каким-то чудесным образом попала со щетки Янека на край водопроводного крана.

– Булочку? – услышала она его голос из спальни.

– Лучше тост! – крикнула она в ответ и добавила: – Я сейчас приду к тебе, дорогой.

В этот момент ее телефон зажужжал. Она взяла его с края раковины – от вибрационного звонка сотовый уже начал вращаться – и попыталась понять, кто звонит.

Номер казался ей знакомым, но не был сохранен в контактах.

С нехорошим чувством она ответила. И ей стало еще больше не по себе, когда она услышала голос на другом конце. Приглушенный, далекий, замирающий. Словно мужчина стоял где-то на ветру.

– Фели?

– Матс? – повторила она бессмысленную приветственную формулу. Ее коллега и некогда один из самых близких людей не стал терять времени и сразу перешел к делу: