– Драться до первой крови или всерьез? – раздумчиво и словно про себя спросил граф, глядя на Алексея.

– Я не дерусь до первой крови, – был спокойный ответ.

– Ах, тогда до последней? Прекрасно!

– Ответ, достойный героя, – продекламировал доктор.

Максим де Шевран с помощью секунданта снял сюртук. Алексей сделал то же самое без посторонней помощи. Противники сбросили и жилеты, чтобы те не мешали движению. Наконец разошлись.

– У меня сердце разрывается при мысли, что я должен буду вас убить, – заявил Максим, выходя на позицию.

– А у меня – нет.

– Помните: он очень хорошо владеет левой, – вполголоса сказал Перрен Каверину. – Многие уже поплатились за то, что неосмотрительно забыли об этом.

Алексей только улыбнулся.

– En garde![5] – звучно провозгласил юноша по имени Луи Робер.

Противники отсалютовали друг другу.

По траве прошелестел вечерний ветер. Клинки шпаг скрестились с негромким стуком… а в следующее мгновение Максим де Шевран, как-то неловко взмахнув рукой, боком повалился на траву.

– Что случилось? – ошеломленно спросил доктор.

– Ничего особенного, – хладнокровно отозвался Алексей, отходя назад. – Дуэль окончена.

Первым опомнился Перрен.

– Ну и дела! – вскричал он, всплеснув руками. – С первого же выпада, черт возьми!

Секундант Максима бросился к своему другу, распростертому на траве. Лучший фехтовальщик Парижа не двигался.

– Вы… Вы убили его! – дрожащим голосом вскричал юноша, заламывая руки.

К поверженному противнику кинулся доктор, уронив от волнения цилиндр. Перрен меж тем тряс руку Каверину.

– Не думал я, что мне доведется увидеть такой удар! Черт возьми, как славно вы прикололи ему бутоньерку!

– Простите? – удивился Алексей.

– То есть продырявили его, я хотел сказать, – поправился собеседник. И тут же насторожился: – Однако мне кажется, сюда кто-то идет!

Каверин ни капли не удивился, когда из-за деревьев выступила Полина. Особая агентесса нумер два была бледна, но силилась улыбнуться.

– Я велела кучеру ехать за вами, – объяснила барышня. – Он мертв?

– Полагаю, да, что меня нисколько не волнует, – ответил Алексей спокойно.

Месье Перрен пристально оглядел Полину и, подняв бровь, обернулся к дуэлянту.

– Прошу прощения, – необычайно вежливо осведомился старик, – это ваша супруга?

Собственно говоря, на такой вопрос, по легенде, полагалось отвечать «невеста», но Каверин отчего-то замешкался с ответом.

– А кто такая та женщина? – спросила Полина, подходя к нему и кивая на людей возле распростертого на земле тела.

– Женщина? – поразился Алексей.

– Мужчина никогда не станет так заламывать руки, в каком бы отчаянии он ни был, – объяснила Полина своим невыносимым назидательным тоном. – Впрочем, еще когда спутник графа шел рядом, выдувая мыльные пузыри, я сразу же подумала: что-то тут не так. Так кто она?

Алексей пожал плечами и, обернувшись к Перрену, спросил у него, верно ли, что Луи Робер на самом деле – не Луи, а некоторым образом наоборот.

– Э… – в смущении проговорил Перрен, – вы совершенно правы, мадам…

– Мадемуазель, – подсказала Полина, милостиво улыбнувшись.

– Это, кхм, любовница покойного, Анжелика де Вильбуа. Она иногда сопровождала его в мужском платье.

Алексей вздохнул. Париж – город, находящийся выше его разумения. О всяком ему доводилось слышать, но чтобы любовница повсюду следовала за предметом своей страсти, переодевшись мужчиной… Положительно, мир менялся только к худшему!

– И вы не сказали мне, что второй секундант – женщина? – возмутился офицер.

– Я решил, что ни к чему отвлекать вас несущественными деталями, – объяснил Перрен, ухмыляясь.