Я выбрался из слегка помятого кузова и, не обращая внимания на подскочивших механиков, покачиваясь, направился в личную раздевалку. По привычке стянул гермошлем сразу же, как задёрнул занавеску, повернулся и вздрогнул от неожиданности.

— Ох, у тебя всё лицо в крови! Дай я посмотрю…

Первым желанием было рыкнуть на очередную наглую фанатку, пробравшуюся в личное пространство, и выставить её за те несчастные шесть квадратных метров, которые мне полагались как участнику заезда. Но слова застряли в горле.

Милая девчушка в мятом переднике уборщицы на коленях отмывала пол и скамейку для переодевания от машинного масла, которого здесь было больше, чем пыли на Захране. Искренняя тревога плескалась в огромных глазищах цвета тропического океана. То ли синих, то ли зелёных. Такого же яркого цвета оказались косы и кисточка на непропорционально коротком хвосте. Передо мной стояла полуэльтонийка-полумиттарка. Совершенно нескладная, с плоской грудью, выпирающими ключицами в круглом вырезе платья и острыми коленками в синяках и ссадинах, выглядывающими из-под подола мятой юбки. Худющая, невысокая, растрёпанная и с красными пятнами на лице и шее от усердной работы. Разрез глаз, золотистая кожа, форма скул, носа, черты лица — как у чистокровной эльтонийки, но всё остальное буквально кричало, что отец девушки — миттар.

Пока я разглядывал незнакомку, она поднялась с колен, ловким движением распечатала новую влажную тряпку и потянулась к моему лицу.

— Да погоди, грязь не занесу. Это одноразовые салфетки, я же свежую взяла! — произнесла она, нахмурившись, когда я резко дёрнулся.

Привычка не давать свои волосы, кровь, да и вообще любые частицы, которые могут содержать ДНК, плотно въелась в подкорку. Даже за слюну при желании я мог бы договориться, чтобы мне заплатили. Но я оставлял этот вид заработка на крайний случай…

— Ну вот, ведь не больно же. — Девушка лучезарно улыбнулась, проведя тканью рядом с глазом, а потом по щеке. При этом она приподнялась на цыпочки и забавно закусила щёку, будто делала что-то архиважное. — Меня, кстати, Элиза зовут, но для друзей я просто Лиз.

— А я Эрик, — представился настоящим именем, как последний дурак. Надо было сразу выставить девчонку из раздевалки, но почему-то рука так и не поднялась.

— Ну всё. Кровь смыла. Хорошо бы, конечно, показаться доку, но на это нужно хотя бы с десяток кредитов, — вздохнула она, отходя на шаг, чтобы осмотреть результат труда.

Я мысленно усмехнулся. Десять кредитов — это на М-14. На Эльтоне посещение дока с такой царапиной стоит от силы три. А для меня, как для уникума, вообще бесплатно, вот только доки ещё литр крови «на анализы» откачают, чтобы «удостовериться, что это действительно царапина».

— Ерунда, само заживёт, — ответил я, с изумлением наблюдая, как незнакомка, не задумываясь, выбрасывает салфетки в утилизатор.

Не прячет их. Не старается сохранить. Просто выбрасывает.

— Погоди, у меня с собой в сумочке есть обезболивающее, сейчас дам…

Синевласка отворачивается, что-то ищет в своих вещах, а когда вновь поворачивается ко мне, внезапно громко ойкает.

Пока она искала лекарство, я снял подшлемник и гоночный комбинезон. И без того большие сине-зелёные глаза Элизы становятся просто-таки огромными. Она растерянно смотрит на моё лицо, волосы самого популярного малинового оттенка на Эльтоне, на хвост с кисточкой, а не шипом, как у цваргов, нервно икает и выдаёт:

— Так ты что, действительно эльтониец? Это не просто прозвище?!

***

Очередной астероид попался на моём пути, и я без зазрения совести расщепил его боевым лазером в мелкую крошку. Истребитель стремительно вырвался из астероидного облака, оставляя за собой шлейф льда и каменной пыли. Навигатор тихо пискнул, сообщая, что найден новый маршрут. Я довольно усмехнулся, вновь щёлкнул тумблером, передавая управление технике, и переключился на оставшиеся дела. Я как раз вводил в расписание тему лекции — «Финансовый эквивалент преступления» — когда «Тигр» перехватил входящий вызов от Киара Леру.