– Эге, матушка, да у тебя, видно, неприятности? – сказала Софья, выдергивая из-под Жени за ремешок свою сумку. – Со своим, что ли, поругалась?

– С чего ты взяла? – удивилась Евгения.

– А ты посмотри на себя в зеркало. Чернее тучи! Кроме того, я вижу, ты сегодня без машины? Случилось что-то?

Евгения не была готова так прямо с ходу давать ей какие-либо объяснения. Кроме того, она не была уверена вообще – стоит ли говорить подруге о том происшествии на дороге? Александр бы этого явно не одобрил. Он с предубеждением относился к их дружбе и отнюдь не светился от счастья, когда Софья забегала к ним домой на огонек. Может быть, он еще помнил, что когда-то именно близкая подруга жены отговаривала Евгению от брака с ним, доказывая с пеной у рта, что все смазливые мужики – бабники. Конечно, спустя девятнадцать лет после их свадьбы можно было бы успокоиться и поставить на прошлых обидах крест. Но казалось, что стороны заключили лишь временное перемирие и терпели друг друга исключительно ради самой Евгении. В частности, поэтому обе женщины были вынуждены встречаться в ресторанах и кофейнях, а не в домашней обстановке.

– Берешь на вооружение методы Шерлока Холмса? – отшутилась Евгения, правда, очень вяло, и погрузилась в изучение меню.

– Да тут и отгадывать нечего, – пожала плечами Софья, не переставая курить. – Обычно ты кидаешь на стол ключи от машины. Сегодня ты этого не сделала.

– Это лишь значит, что они у меня в сумке.

– Это значит, что ты пытаешься водить меня за нос, – покачала головой Софья и кивнула в сторону стеклянной витрины, за которой виднелась полупустая парковка. – Только не рассказывай мне, что ты полюбила ходить пешком.

– Ты можешь мне не верить, но я действительно пришла пешком, – ответила Евгения. – Со мной приключилось ЧП. Я сбила пешехода.

– Да ладно тебе! – открыла рот Софья, стряхивая пепел в стакан с соком. – Ты что, шутишь?

– Если бы… – с горечью заметила Евгения.

– Как это произошло?

Конечно, Евгении пришлось рассказать ей всю историю с самого начала, припомнив и своих коллег, и выдуманного ею оленя. Она сетовала на бесчувственность мужа и на собственные переживания, из-за которых буквально не находила себе места.

Софья впечатлилась ее рассказом, но не настолько, чтобы потерять аппетит. Она заказала подошедшему официанту лазанью и жасминовый чай, затем кинула вопросительный взгляд на Евгению. Та только покачала головой:

– Мне кофе. Черный. Без сахара.

Официант удалился.

– Не лучший вариант – накачивать себя кофе, – заметила подруга. – Ты и так – сплошные нервы.

Евгения взглянула на нее с изумлением:

– Ты не лучше Александра! Тот тоже советует мне успокоиться и хорошо питаться. Ты хотя бы осознаешь сейчас, что говоришь с преступницей?

– Что сделано, то сделано, – заметила Софья, гася окурок в пепельнице. – Ты же не собираешься идти с повинной в милицию?

– А чем, кстати говоря, не вариант? Может, так и сделать?

– Не говори глупости. Тебе захотелось острых ощущений? Как пить дать, тебе навесят срок! Не знаю, правда, сколько за это дают. Но мне почему-то кажется, что прилично. Ты оставила человека без помощи, а это, как я понимаю, не шутки.

– Господи, я даже не знаю, жив он сейчас или мертв! – простонала Евгения. – Вот ведь кошмар-то!

– Даже если бы ты это знала, вряд ли это могло бы что-то изменить. Сейчас уже поздно. Его, конечно, обнаружили и оказали необходимую помощь. Ну, или… – Она выразительно замолчала.

– Или что?

– … или эта помощь ему уже не нужна. Тебе еще повезло, что рядом не оказалось людей! Ты просто уехала, а ведь могло быть куда хуже.