– Не очень холодная. И прибывает. Наверное, в бассейне отдельный генератор.

Флоренс посмотрела на поблескивающую воду. По поверхности разошлась созданная Фишером рябь.

– Здесь что-то есть, – сказала женщина и не взглянула на Фишера за подтверждением.

Он подошел к ней.

– В другом конце парилка.

– Пойдемте посмотрим.

Гулкое эхо сопровождало их шаги, когда они шли вдоль края бассейна, так что создавалось впечатление, что следом идет еще кто-то. Флоренс взглянула через плечо и прошептала:

– Да.

Фишер открыл очередную тяжелую металлическую дверь и, держа ее раскрытой, посветил внутрь. Квадратная парилка протяженностью двенадцать футов вся была облицована кафелем. Вдоль стен тянулись встроенные деревянные скамьи, а на полу, как окаменевшая змея, изогнулся выцветший зеленый шланг, соединенный с краном.

Флоренс состроила гримасу.

– Извращение. Здесь... – Она глотнула, словно освобождая горло от горькой желчи. – Здесь. Но что здесь?

Фишер дал двери захлопнуться, и звук отдался громким эхом. Флоренс взглянула на него, а потом, когда он отвернулся и пошел дальше, догнала и пошла рядом.

– У доктора Барретта хорошее оборудование, не так ли? – проговорила она, стараясь казаться бодрой. – Странно, неужели он действительно верит, что одной наукой можно положить конец силам этого дома?

– А чем же?

– Любовью, – ответила Флоренс и сжала ему локоть. – Мы же знаем это, правда?

Фишер открыл перед ней дверь, и они вернулись обратно в коридор.

– А что там?

Флоренс прошла через вестибюль и открыла деревянную дверь. Фишер посветил внутрь. Там оказался винный погреб, но все его полки и стеллажи были пусты. Флоренс вздрогнула.

– Я вижу этот погреб заполненным бутылками. – Она отвернулась. – Давайте не будем входить.

Они снова поднялись по лестнице и пошли по коридору первого этажа. Проходя мимо двери в церковь, Флоренс поежилась.

– Это место хуже всех, – сказала она. – Хотя я и не видела всего дома, у меня такое чувство... – Ее голос становился все тише, и она прокашлялась. – Когда-нибудь я войду сюда.

Они свернули в прилегающий коридор. В двадцати ярдах впереди в правой стене виднелась арка.

– А что здесь? – Флоренс прошла под арку и затаила дыхание. – Этот дом,– проговорила она.

Бальный зал был необъятен, его покрытые парчой стены украшали красные бархатные портьеры. На высоком потолке через равные промежутки висели огромные люстры, а пол покрывал изысканный дубовый паркет. В дальнем конце помещения располагалась ниша для музыкантов.

– Театр – понятно, но это? – недоуменно произнесла Флоренс. – Неужели танцевальный зал может быть обиталищем зла?

– Зло пришло позже, – сказал Фишер.

Флоренс покачала головой.

– Сплошные противоречия. – Она посмотрела на Фишера. – Вы правы, это потребует времени. У меня такое чувство, будто я стою в центре лабиринта, такого запутанного, что перспектива выбраться из него... – Она осеклась. – И все же мы выберемся.

Над головой что-то звякнуло. Фишер резко вздернул руку, направив фонарик на висящую в вышине тяжелую люстру. Хрустальные подвески отразили свет, и на потолке заиграли радужные отблески. Люстра была неподвижна.

– Вызов принят, – проговорила Флоренс.

– Не спешите признавать это, – предостерег Фишер.

Флоренс резко обернулась к нему.

– Вы заблокировались.

– Что?

– Вы заблокировались. Вот почему вы ничего не ощущаете.

На лице Фишера появилась холодная улыбка.

– Я не ощутил этого, потому что этого не было. Помните, я тоже был спиритом. И знаю, как вы находите что-то в каждом углу, если захотите.

– Бен, это неправда. – Флоренс как будто ранили его слова. – Это