Тут же были произведены назначения и распределение войск. Лузию Квиету поручалось восстановить порядок в Месопотамии. Стрел не жалеть! Восставшие города сравнять с землей, пойманных бунтовщиков вешать вдоль дорог. Лучше, конечно, было бы подвергнуть их распятию, однако с деревом в Месопотамии было скудно. Бревна полезнее использовать для штурма восставших крепостей. Цельзу было предписано остаться в Хараксе и охранять флот. Командиру сингуляриев Квинту Марцию Турбону было поручено подавить восстание в Киренаике, Лонгу на время отсутствия префекта конной гвардии возглавить охрану императора и обеспечить ему и его семье безопасный проезд до Антиохии.

Усмиряли жестоко, без жалости и сострадания. Зверства с обеих сторон были ужасны.

Квиет сходу взял Селевкию и сжег более чем полумиллионный город дотла. Та же участь постигла многотысячные, богатые Эдессу и Низибис. Еврейские общины в этих городах были истреблены полностью.

В свою очередь, неистовство восставших евреев поразило даже привычных к жестокостям и грубостям войны римских легионеров. Этот несчастный народ, казалось, вконец потерял голову. Их свирепость не шла ни в какое сравнение с беспощадностью к их соотечественникам, которую проявили римляне во время усмирения бунтов и мятежей в Иудее.

В сообщениях, поступающих от Марка Турбона, сообщалось, что некто Лукас, провозгласивший себя «царем иудейским», объявил во всеуслышанье, что дни римского владычества сочтены. Еврейская община Кирен, столицы провинции, в которой собрались наиболее фанатичные последователи этого суеверия, окончательно лишилась разума и впала в жесточайшую кровожадность. Поддавшись неизвестному пророчеству, они решили, что наступил день гнева, и кара господина, восседающего на небесах, обрушилась на Едом, на всех язычников на свете. В гнусном порыве они приступили к уничтожению всех, кто поклонялся ненавистным им кумирам.

«Евреи, – писал Турбон, – принялись за дело, словно охваченные бешенством свиньи. То, с чем мы столкнулись, это не восстание, это поголовно уничтожение всех неевреев. Услышав о гибели общин в Селевкии, Эдессе, Низибисе, эти бешеные начали резать греков и римлян, съедая мясо тех, кого они зарезали, делая себе пояса из их кишок. Они натирались их кровью, сдирали со своих жертв кожу и покрывались ею. Есть свидетели, которые обвиняют фанатиков в том, что те распиливали несчастных сверху донизу посередине тела»[20].

Турбон сообщал, что торжествующие мятежники устроили в Кирене что-то вроде «священных» игр, на которых заставляли добропорядочных подданных из греков и римлян сражаться друг с другом как гладиаторы, восклицали при этом: «Пусть несчастные вспомнят, как они тешились подобными боями у себя в Риме». В воспоминание того, как поступали с ними: взбунтовавшие евреи бросали мирных жителей на съедение диким зверям. Квесторы Турбона насчитали более двухсот двадцати тысяч трупов. Это почти все население провинции, которая превратилась в пустыню.

«Теперь, – сообщал Турбон, – толпы безумцев движутся в сторону Александрии на помощь своим единоверцам в Египте…»

В донесениях с Кипра описывались ужасы, вполне сравнимые с теми, что происходили в Кирене. Местные иудеи под предводительством некоего Артемиона разрушили столицу острова, город Саламин, и вырезали все его население. Зарезанных жителей насчитали двести сорок тысяч. Озлобление по поводу этих жестокостей было таково, что киприоты решили изгнать евреев со своего острова навечно; даже еврей, выброшенный на берег во время шторма, предавался смерти.