Я бы и тайфуна не испугался, лишь бы убраться подальше от этого визга.

Мистер Карлтон-Хейес опять отсутствовал. Молодой человек в черных квадратных очках спросил, нет ли у нас чего-нибудь по тропическим болезням. Вид у него был не очень здоровый, и я решил держаться от него подальше, отправив посетителя к полкам с медицинской литературой. Парень открыл книгу Рэйчел Исбы «Скоротечные инфекционные заболевания и тропическая медицина», полистал ее минут двадцать, причем его беспокойство неуклонно нарастало, а затем рванул прочь из магазина, так ничего и не купив.

Когда он ушел, я опрыскал торговый зал магазина «Деттолом», дезинфицирующим антисептиком, – на всякий случай. Я не могу позволить себе заболеть.

Найджел позвонил мне на работу и объявил, что он влюбился «в такого же слепца, как я сам»! И когда же мой друг поумнеет? Было бы куда лучше для всех, если бы он запал на человека с нормальным зрением. А теперь Найджел и его новый партнер Ланс Ловетт в обнимку станут бродить на ощупь, натыкаясь на мебель, проливая напитки, и так же, не размыкая объятий, попадут под машину!

Я указал Найджелу, что он роет себе яму.

– Но у меня есть надежный помощник – Грэм, – возразил он.

– Грэм – собака, Найджел! Он с одним хозяином с лап сбивается, и несправедливо навязывать ему сразу двух слепых. Пес не обязан работать сверхурочно.

– Да не волнуйся ты так за Грэма, – рассердился Найджел. – Он обленился как черт знает что. Вчера я попросил его принести чистое полотенце из сушильного шкафа, а он даже ухом не повел.

Позвонил Найджел. В истерике.

Грэм умер. Явившийся по вызову ветеринар сказал, что пес мертв уже по меньшей мере половину суток.

– И ты не сообразил, что несчастная псина перестала дышать? – с издевкой спросил я. – Я-то думал, что у слепых обостренный слух.

– Ты путаешь меня с Суперменом, – сквозь рыдания ответил Найджел. – Ладно, Моули, я прошу тебя приехать и похоронить Грэма в саду.

– Почему я? – посетовал я, положив трубку и поворачиваясь к Георгине. – Почему меня всегда просят хоронить дохлых псов?

– И сколько же псов ты похоронил? – осведомилась Георгина.

– Двух. Собаку Берта Бакстера, Штыка, и того, что долго жил в нашей семье.

– Как его звали?

– Псом, – пожал я плечами. – У него не было клички.

– Значит, две мертвые собаки… За сколько лет?

– Двадцать без малого.

– Ну, вряд ли можно утверждать, что ты только и делаешь, что зарываешь дохлых псов.

10 часов вечера

Из-за этих собачьих похорон все на меня ополчились.

Мать обвинила меня в жестокосердии:

– Ты разбиваешь сердца двум слепым людям.

В ответ я указал, что Найджел и Ланс собираются в поход на байдарках по норвежским фьордам, так что, наверное, они способны выкопать небольшую ямку для золотистого лабрадора.

Отец, подкатив поближе на инвалидном кресле, ткнул меня кулаком:

– Я бы сам выкопал ему яму, если бы Господь не послал мне инсульт!

– Это был не Господь, Джордж, – поморщилась мать. – Это было свиное сало и две пачки сигарет в день.

Позвонил Найджелу узнать, есть ли у него лопата.

– У меня не было лопаты, даже когда я мог видеть, блин. И зачем мне ее сейчас заводить? – ответил он.

Я услыхал, как где-то на заднем плане всхлипывает Ланс под музыкальные позывные Вечерних новостей.

Бросил мистера Карлтон-Хейеса одного управляться в магазине, а сам вызвал такси из дома. Георгина, которая раньше ни капли не интересовалась Грэмом, вызвалась сопровождать меня на похороны:

– А то мы никуда вместе не ходим.

– С каких это пор собачьи похороны считаются развлечением? – удивился я.