– И чего же здесь такого «ценного» и стратегически важного добывают? – в тоне Рикера явственно чувствовалось раздражение.

– Догадаться нетрудно – даже с одного раза. Хотя бы по тому факту, что нам отвели всего месяц. И створки чёртова люка, ведущего в систему штреков и штолен – вон, их отлично видно! – явно со свинцовой обивкой. Впрочем, не слишком-то она помогает обычно… Так что от просачивающегося и остаточного излучения мы очень даже спокойно сдохнем и сами, даже если до этого нас не прикончат твари-мутанты.

Уран.

Рикер реагировал, надо признать, бурно:

– Вот п…расы! Гнусные твари! Сволочи с…ные! Козлы вонючие! Да как они!.. Это же – нарушение всех «Прав человека»! Да и этой, как её… Морали! Нельзя вот так, без всякой защиты, ну там – свинцовых скафандров, спец-еды, дезинфицирующих растворов для смывания радиоактивной пыли, или ещё чего такого, людей – бросать в самое пекло!..

– Согласен. Однако вот они: датчики радиации. – Парк ткнул в них пальцем, – Шахта и штольни замурованы всё же, как я вижу, неплохо. И шлюз со свинцовыми створками тоже не пропускает слишком уж много. И сюда, в блокпост, радиация проникает не так сильно, как я было испугался. А отвалы с отходами достаточно далеко, в полукилометре.

Так что если не будем сами, как бараны, лезть в подземелья, свободно продержимся этот самый месяц: вон, фон здесь, внутри помещений блокпоста – всего в пять раз выше стандартного. Земного. Могу порадовать: если и сдохнем, так точно – не от облучения!

С Рикера, покрасневшего, как рак, и сразу покрывшегося потом, сошло:

– Да?! Ф-фу… Спасибо, Парк. А и правда – успокоил. А то я уж было… – что именно «было» они не узнали, потому что снаружи, из-за стен, вдруг послышался быстро нарастающий жуткий звук, превратившийся в чудовищный рёв и вой, словно к форпосту приближается по-меньшей мере стадо драконов. Голодных и злых!

Нахмурившийся Парк, вглядывавшийся в переключенные им сейчас на инфракрасный диапазон экраны наружного обзора, покачал головой:

– Чёрт! Я поверить не могу! Или у нас очень чуткие наружные микрофоны… Или вон та стая летучих мышей и производит всю эту какофонию!

Взревела сигнализация: детекторы движения наконец уловили приближение объектов, признанных «опасными». Гнусно дребезжащий и похрюкивающий зуммер Парк поспешил отключить, как и убавить до минимума звук из наружных микрофонов. Но наблюдать за происходящим оказалось неприятно и в таком варианте.

Разрозненные, отдельно летящие тела очень быстро сменились плотной тучей: огромной армадой, состоящей, конечно, всё-таки – из отдельных тел. Но различить их оказалось уже невозможно: плотный клубок казался теперь монолитным, словно на форпост накатывает штормовая волна, настоящее цунами, смерч!

Когда здание захлестнуло, Эванс невольно поёжился: звуки теперь доносились не только из динамиков трансляции, а и непосредственно из-за стен и крыши! Скрежет и стук наводили на крамольную мысль, что чёртовым созданиям и бетон – не помеха.

– Б…ство! Такое впечатление, что наши чёртовы бетонные стены сейчас прогрызут! – Рикер, очевидно, тоже впечатлённый и звуками снаружи, и зрелищем крохотной чрезвычайно зубастой пасти твари, что пыталась сейчас сгрызть объектив одной из наружных видеокамер, невольно отшатнулся от экрана, – И камеры сожрут!

– Не думаю. – Парк оставался спокоен, словно и такое тоже видывал не раз, – Всё-таки старая добрая сталь обычно покрепче дентина.

– Чего?..

– Ну, той субстанции, из которой состоят как правило зубы всех живых существ на углеродистой основе.