Коридор внезапно поплыл перед глазами, превращаясь в тюремный отсек «Юты». В ушах зазвучал холодный голос Джонса, требующего коды доступа к Кронштадту. Доминика ощутила фантомное прикосновение металлических пальцев американца к своему горлу, перехватившему дыхание.

Она остановилась, прислонившись к переборке, и глубоко вдохнула, борясь с приступом паники. «Это не реально, – мысленно повторяла она. – Я в безопасности. Я на «Петре Великом». Я снова командую дивизией».

Через несколько секунд наваждение отступило. Доминика выпрямилась, проверила, не видел ли кто её момент слабости, и продолжила путь. Такие эпизоды случались все чаще – внезапные вспышки воспоминаний, ночные кошмары, неконтролируемые приступы тревоги. Доктор Соломин называл это «посттравматическим синдромом» и настаивал на продлении лечения, но Доминика не могла себе этого позволить.

В ангаре её уже ждал личный офицерский вельбот, готовый к отправлению. Пилот вытянулся по стойке «смирно» при виде вице-адмирала.

– Готовность три минуты, госпожа вице-адмирал, – доложил он. – Маршрут до «Звезды Эгера» согласован с диспетчерской службой.

– Спасибо, лейтенант, – кивнула Доминика, поднимаясь по трапу. – Приступайте.

Внутри шаттла она опустилась в командирское кресло и активировала планшет. Пока корабль готовился к отстыковке от авианосца, Доминика просматривала данные о текущем состоянии своей дивизии. Информация была малоутешительной. «Звезда Эгера» до сих пор проходила ремонт после серьезных повреждений, полученных при столкновении с кораблями Джонса. Орудийные системы были восстановлены лишь на семьдесят процентов, а щиты и силовые установки и того меньше. Другие корабли дивизии находились в лучшем состоянии, но состав дивизии был ослаблен, Дессе своим распоряжением уменьшил дивизию почти на двадцать процентов. «Ударной» 2-ю можно было назвать сейчас явно с натяжкой…

Шаттл мягко дрогнул, отстыковываясь от палубы авианосца, и плавно вышел в открытый космос. Сквозь иллюминаторы Доминика видела величественную панораму Северного флота, готовящегося к операции. Десятки боевых кораблей разных классов выстраивались в сложные формации, согласно плану Дессе. Вдали, подсвеченная местным светилом, виднелась огромная, переливающаяся огнями сферическая форма Кронштадта – космической крепости, из-за которой недавно велись ожесточенные бои.

Чем ближе становилась «Звезда Эгера», тем сильнее билось сердце Доминики. Этот линкор был не просто кораблем – это был её дом, её крепость, её гордость. Видеть его в таком состоянии, с заметными следами ремонта на обшивке, с отсутствующими секциями брони, было почти физически больно.

Когда шаттл пристыковался к линкору, Доминику встретила делегация старших офицеров во главе с капитан-лейтенантом Аристовым – её новым старшим помощником. Молодой офицер с безупречной выправкой и настороженным взглядом отдал честь:

– Вице-адмирал Кантор, экипаж «Звезды Эгера» приветствует вас на борту, – произнес он официальным тоном. – Корабль находится в состоянии ограниченной боевой готовности. Ремонтные работы продолжаются согласно графику.

– Благодарю, капитан-лейтенант, – ответила Доминика, спускаясь по трапу шаттла. – Соберите весь командный состав в рубке через тридцать минут. Нам нужно обсудить предстоящую операцию.

– Есть, госпожа вице-адмирал, – Аристов снова отдал честь, но в его глазах Доминика заметила нечто, чего не могла припомнить в глазах своих офицеров раньше – сомнение.

Она прошла через сумрачные коридоры флагмана, внимательно наблюдая за работой экипажа и техническим состоянием корабля. Повсюду кипела деятельность – техники заканчивали ремонт систем, оружейники калибровали орудия, связисты проверяли каналы коммуникации. Но за всей этой активностью Доминика чувствовала скрытое напряжение. Члены экипажа, замечая её, вытягивались по стойке «смирно», отдавали честь, но в их взглядах она видела тот же вопрос, что и в глазах Аристова: готова ли она командовать после всего, что пережила? Хотя, может это у меня паранойя? – подумала Доминика.