Словно в подтверждение этого неутешительного вывода, на всех дисплеях и мониторах линкоров и крейсеров Преображенской дивизии возникло лицо полковника Зубова, обратившегося с речью к своим сослуживцам:

– Братья-гвардейцы, боевые товарищи и верные друзья! – прочувствованно начал полковник. Его напряженное, будто выточенное из камня лицо выдавало сильнейшее душевное волнение. Однако голос Демида гремел уверенно и властно, без малейших признаков дрожи или фальши. – Перед вами стоит ваш непосредственный командир. Адмирал Шувалов оказался предателем и отступником. Я не могу допустить кровопролития, которое должно было вот-вот начаться между нами и «черноморцами» нашими братьями по оружию. Поэтому я полностью беру ответственность за свои действия и принимаю на себя командование гвардией! Сейчас к нам подходят корабли Ивана Федоровича Самсонова – героя войны с Коннором Дэвисом, те корабли с экипажами которых мы дрались и умирали в «Тавриде» и «Екатеринославской»…

Демид Зубов всегда отличался несомненным ораторским талантом. Умением простыми и доходчивыми фразами облекать сложнейшие философские концепции, безошибочно находить путь к сердцам любой, даже самой взыскательной аудитории. Но сейчас, пожалуй, он и сам превзошел собственные лучшие образчики красноречия. В каждом его слове, в каждой интонации чувствовалась неподдельная страсть, всепоглощающее пламя убежденности и веры.

– Ваши товарищи из Черноморского космического флота не собираются вступать с нами в бой, лишь хотят проследовать к Новой Москве для наведения там порядка, – продолжал свою пламенную речь Зубов. – «Черноморцы» не враги нам и пришли, чтобы помочь в восстановлении спокойствия в Российской Империи. Я, как ваш командующий, приказываю не препятствовать им и не открывать огонь на поражение. Кто не выполнит мой приказ, будет объявлен вне закона и расстрелян. Все крейсера и линкоры Преображенской дивизии должны покинуть боевые порядки, выстроиться в походную колонну и деактивировать палубные орудия. Мы присоединяемся к космофлоту адмирала Самсонова и временно переходим в его подчинение. Отныне, в этот тяжелый час, все прочие соображения должны быть безоговорочно принесены в жертву высшим государственным интересам! От нашего с вами единства зависит само будущее Российской Империи!

Экипажи и командиры гвардейских кораблей, ошарашенные столь внезапным и противоречащим всем порядкам приказом, пребывали в растерянности и смятении. Воистину, у большинства из них буквально земля уходила из-под ног, а небо обрушивалось на голову! Ведь еще вчера, еще какой-то жалкий час назад они свято верили в собственную правоту и незыблемость существующих устоев. Готовы были грудью встать на защиту трона от любых происков бунтовщиков и сепаратистов.

И вот в одночасье все вдруг перевернулось с точностью до наоборот. Те, кого еще утром почитали закоренелыми смутьянами, «пятой колонной» внутри Империи – нежданно-негаданно обернулись братьями по оружию и хранителями российской государственности. Тогда как вчерашние непогрешимые авторитеты разом сделались изменниками-отступниками, врагами священного дела единства и процветания Родины…

Так что, поколебавшись какое-то непродолжительное время, основная масса гвардейцев Преображенской дивизии все же приступила к выполнению указаний новоявленного командующего. Сперва нестройно и неуверенно, а затем все слаженней и организованней корабли один за другим начали покидать привычные боевые порядки.

Правда, кое-где все еще продолжали упорствовать отдельные экипажи и капитаны, фанатично преданные прежней власти. Несколько крейсеров и линкоров так и продолжали истуканами торчать в аккуратном строю, всем своим видом давая понять – мы скорее погибнем, но приказа командования не нарушим. Увы, теперь они оставались в меньшинстве…