Однако в это время на нашу «фалангу» с «тыла» набросилось несколько легких крейсеров противника, изначально после появления русских не успевших соединиться со своей основной группой, но сейчас оправившись вступивших в бой в самый неподходящий для Красовского момент. Наш эсминец «Завидный» и легкий крейсер «Адмирал Лазарев» встали на их пути, пытаясь сдержать эту опасную атаку и оба, к сожалению, погибли…

Сражение у Херсонеса-3 достигло своего апогея, русские корабли продолжали изо всех сил напирать, и это им до сих пор удавалось, но поляков в секторе по-прежнему было больше. Что ж, тогда пора и мне было вступать в дело. Конечно же, не с помощью ввода в бой «Одинокого» и тем более «Баязета», сильно пострадавших и в данный момент без орудий и силовых полей, не представлявших для противника какой-либо существенной опасности. Нет, тут надо лично самому вмешиваться, так сказать, собственными ручками и ножками…

– Во-первых, прикажи хайдутам убрать руки от моих людей, у тебя на это пять секунд, пан-адмирал, иначе твоя златокудрая голова очень быстро будет отделена от остального не менее прекрасного, но уже бесполезного тела! – пригрозил я Вишневскому-младшему.

Мой холодный взгляд дал понять поляку, что не позже, чем через упомянутый мною срок, я обещанное выполню. Мариуш окончательно осознав, что в поединке проиграл, и по этой причине сгорая от стыда, но видя к счастью, что никто в творящемся хаосе его позора не замечает, решил не играть в героя и приложив идентификационный браслет ко рту, рявкнул, обращаясь к своим штурмовикам:

– Назад, всем назад! Не сметь их трогать! Это секунданты – они неприкосновенны! – польский командующий решил сыграть в человека чести и настоящего шляхтича, завуалировав свой страх и нежелание умирать четким исполнением правил поединка. – Вы что, хотите покрыть себя позором?! Хотите, чтобы о поляках говорили, что они убивают своих гостей, набрасываясь вдесятером на одного?! Назад, сучьи дети! Я вам приказываю!

Молодой человек перенял у своего отца не только честолюбие и жажду славы, но еще и умение управлять толпой. Это было видно, ибо сразу после слов Мариуша его штурмовики-хайдуты только что самозабвенно сражавшиеся с Дороховым и Алексой, остановились как один и опустили оружие. Еще бы секунда другая и от моих товарищей, из металла они бы состояли или из плоти, неважно, но ничего бы не осталось…

Кузьма Кузьмич и девушка-андроид вскочили на ноги и приготовились к продолжению схватки, перезаряжая оружие и одновременно с этим бросая на меня вопросительные взгляды, даже Алекса сделала вид, что не понимает происходящего. Я же левой ладонью показал им, чтобы вели себя спокойно и не продолжали провоцировать собравшихся в аудиенц-зале поляков…

– Отлично, а теперь перейдем к главному, пан-адмирал, – я обращался к Мариушу Вишневскому в полголоса, чтобы нас не слышали окружающие. – Давайте подумаем, как нам всем выбраться их этой непростой ситуации…

– Я все равно убью тебя, московит! – горячего польского адмирала до сих пор трясло от адреналина и ненависти ко мне.

– Вполне могу предположить, что несколько позже у вас появится такая возможность, – пожал я плечами. – Ведь война только началась и у нас еще будет время выяснить отношения. Однако в данный момент, думаю, пора расходиться…

– Ты нанес мне смертельную обиду, Васильков! Ты оскорбил меня! – продолжал хрипеть Мариуш, косясь на мою плазменную саблю возле своего горла.

– Мои оскорбления в сравнении с тем, что творится сейчас на орбите, где вашу хоругвь уничтожают корабли контр-адмирала Красовского, превращаются в ничто, – ответил на это я, ведя себя спокойно, будто ничего особенного в аудиец-зале не происходит. – Промедлите и от ваших кораблей ничего не останется.