Если бы немцы, убедившись в успехе атаки, просто отправились восвояси, на том бы дело и кончилось, но командир субмарины посчитал необходимым соблюсти хотя бы видимость приличий и убедиться, что британские моряки смогут добраться до берега, от которого их отделяло около пятидесяти миль. И вот тут-то обнаружилось, что людей в воде бултыхается неожиданно много.

Транспортный корабль «Бонавентура», как оказалось, эвакуировал из Египта гражданских, в основном британцев, которые из-за угрозы немецкой экспансии стремились поскорее убраться куда подальше. Кроме того, на борту корабля находилось около двухсот пленных итальянцев, запертых в трюме, в наскоро оборудованных тюремных помещениях, больше похожих на клетки. Охраной пленных занималось три десятка поляков из тех, что успели бежать под крылышко британцев, когда стало ясно, что война проиграна. Как солдаты они, в основной массе, были не очень, но для полицейских функций годились вполне. Неудивительно, что охрану итальянцев поручили именно им – более надежные солдаты дрались сейчас на берегу, пытаясь остановить взявшего неплохой старт Роммеля.

Когда торпеда проломила борт корабля и он начал медленно, но неумолимо крениться, большинство поляков рванули вверх, на палубу. Итальянцы же моментально сообразили, что если не выберутся, то пойдут на корм рыбам, и принялись ломать клетки. Учитывая, что сварены они были тяп-ляп, а итальянцы хотя и посредственные солдаты, но все же крепкие, да еще и подстегнутые страхом мужчины, вопрос стоял только как долго металлические прутья смогут их удерживать.

Тем из поляков, которые все же оказались чуть похрабрее товарищей и не покинули сразу пост, такое поведение итальянцев, естественно, не понравилось. Сделав по ним несколько выстрелов и убедившись, что остановить их не хватит никаких патронов, они принялись колоть и рубить пленных штыками. Однако крен нарастал, и остатки поляков живо сообразили, что могут и не успеть покинуть корабль. Ну а после того, как они покинули трюм, смогли выломать двери клеток и выбраться наружу и часть итальянцев. Те, кого не убили.

Обнаружив, что столкнулся с нестандартной ситуацией, командир субмарины принял решение, вполне соответствующее образу мыслей нормального моряка. Возможно, такое поведение изначально казалось ему правильным, а может быть, сыграл роль пример все того же знаменитого адмирала, всегда старающегося спасать тех, кто оказался за бортом, вне зависимости от их происхождения. Так или иначе, вместо того, чтобы спокойно погрузиться и следовать своим курсом либо вначале подобрать итальянцев, какие-никакие, а все же союзники, а потом все равно уходить, он развернул спасательную операцию, благо ничего невыполнимого в ней не было. Шлюпки на «Бонавентуре» имелись, времени, чтобы спустить их, хватало, да и плоты соорудить люди тоже успевали – тонуло судно больше часа. Сильнее пострадали малодушные, те, кто в панике сиганул за борт. Акулы здесь водились и на запах крови подоспели быстро. Большинство же вполне нормально перебрались на спасательные средства, еще и спасшихся с эсминца подобрали, после чего подводная лодка взяла их на буксир и потащила в сторону берега. Ну а чтобы ее не вздумали атаковать, командир передал в эфир о проведении спасательной операции и растянул позади рубки белое полотнище из наскоро скрепленных простыней с намалеванным суриком красным крестом. В общем, формальности были соблюдены, но тут вмешалось неприятное обстоятельство.

Вскоре после того, как подводная лодка, изображающая буксир, тронулась в путь, над ней появился самолет. Чей – так и осталось тайной, опознавательных знаков рассмотреть не смогли. Около часа он кружил над морем, а потом удалился, сбросив предварительно несколько бомб. Плетущаяся на трех узлах подводная лодка – хорошая мишень, и неудивительно, что одна из бомб попала рядом с рубкой, нанеся субмарине тяжелые повреждения, а еще одна разметала идущий следом плот. Людей погибло немного, но ситуация все равно сложилась паршивая. К чести своей, немцы операцию не прекратили и дотащили-таки людей до французского побережья, после чего отправились на ремонт. Но дело было уже сделано. В ярость пришел не только Гитлер, но и большинство немецких моряков, от матроса до адмирала. И даже Колесников, когда узнал, что объявлена неограниченная подводная война, не нашелся, что возразить. В конце концов, он поступил бы точно так же