– Слушай, Хард, я не могу сказать тебе, на кого работаю… – произнесла я и сглотнула, чувствуя, как предательски вспотели ладони. В голову, как назло, ничего не шло, кроме правды.

Замолчала, не зная, что сказать. А вот Хард, словно что-то прикинув в уме, произнес:

– Я оценил ловкость, изобретательность и проворство, которые ты использовала, чтобы проникнуть сюда. И впечатлен ими… Мне пригодился бы такой проворный и сообразительный сотрудник. Поэтому как насчет того, чтобы ты стала работать на меня? Осведомителем.

Это было предложение из тех, от которых невозможно отказаться.

Клятву рассветному мне все же принести пришлось. Причем верности! Вот уж не подумала бы, что буду давать ее не перед алтарем, а при приеме на работу. И не супругу, а, пекло подери, начальству! И после того, как произнесли зарок (и я, и хомячелло), мы не могли ни сказать, ни написать, ни любым другим способом разгласить то, что узнали от Харда. И хотя страж, мягко говоря, был не очень разговорчив, удалось понять главное: он ищет тех, кто незаконно создает боевых големов и использует их для нападений на мирных жителей.