В последних словах кудрявой девушки слышалась затаенная обида.
– Ты туда хотела распределиться? – догадалась я.
– Не я. Сестра-близняшка, – отозвалась однокурсница. – Я всегда мечтала создавать големов. А она – сражаться. Так что теперь Бриг среди таких же самоуверенных типов, как эти. Но если за нас магистр Рувир заступается, то за сестренку… – Девушка печально вздохнула и оборвала сама себя. А потом, словно спохватившись, представилась: – Я Тимира Вирф. А вот та, – кивнула на еще одну адептку, – Мойрин Лоссирин. Давай держаться вместе?
– Давай. В тихом месте подальше от самоуверенных болванов, – согласилась я.
Что ж… Дружба против кого-то – тоже дружба. Вливаться в группу мне нужно хотя бы для того, чтобы не выглядеть подозрительно. И стоило только подумать о маскировке, как мой взгляд невольно нашел пепельного блондина. Тот что-то обсуждал с кучерявым парнем. Тем самым книгоносцем.
М-да… Со стороны и не подумаешь, что этот рассветный какой-то там преступник, если не встретишь его, удирая от убийц. К слову, о последних. Они наверняка попытаются добраться до тела Мика.
А это значило лишь одно: нужно их опередить и постараться выкрасть брата из лечебницы сегодня ночью. Благо после практики у нас занятий больше не было и можно было подготовиться к похищению как следует. Главное – не отрубиться прямо во время него. Потому что глаза после полутора суток бодрствования просто слипались… И больше, чем спать, мне хотелось только есть.
Глава 3
С деньгами у меня было, мягко говоря, негусто. Потому я направилась туда, где не была с первых курсов, – в бесплатную столовую при академии. Кормили там… В общем, есть можно – не отравишься. И эта неядовитость была единственным достоинством местной кухни. Каша на воде и спитый, почти прозрачный чай позволяли поистратившимся адептам не протянуть ноги с голоду. На такие деликатесы, как жареные сардельки на палочке, яблоки в меду или закрутка из лепешки с сыром, мясом и овощами, тратились геллары из стипендии, а потом и с подработок.
Сейчас же привередничать мне не приходилось. Хотя и очень хотелось: за пару котлет я была почти готова убить. Но вместо этого пошла по второму кругу с миской к раздаче. Что ж, пшеничная каша, говорят, полезная.
Это я озвучила братцу, когда тот, унюхав еду, вылез из сумки, продегустировал мой завтракоужин и проворчал:
– Од, ты не могла найти ничего получше?
– Это, между прочим, диетическая пища! – возразила я, чувствуя, как на зубах скрипят алхимические специи.
– И я даже догадываюсь почему. От одного вида такой еды весь аппетит исчезает, а вместо него возникает острое желание похудеть, – выдал братец и, почесав лапой за ухом, добавил: – А то и вовсе объявить голодовку до тех пор, пока нормально не накормят.
Но спустя некоторое время, противореча своим собственным словам, братец примостился к миске и начал подъедать с краю.
Когда же с кашей было покончено, Мик, деловито шевеля усами, поинтересовался:
– Ну и что у нас дальше по плану?
– Сначала грабеж. Потом подвиг, – выдохнула я осоловело.
– Кого грабим? – уточнил братец, замерев столбиком и озираясь.
– Не кого, а что. Лечебницу, – пояснила я. – А подвиг – это мне дотащить тебя оттуда до академии через полгорода. Причем сделать это так, чтобы никто не заметил.
– Ты уверена, что сможешь?
– Нет, – честно ответила я. – Но выручать-то тебя все равно нужно.
И неизвестно еще, что будет хуже при этой спасательной операции: братец бессознательный или, наоборот, бодрствующий и передвигающийся. Ведь в его теле сейчас сознание хомяка со всеми его повадками и инстинктами.