Магический букварь оказался не только с иллюзорными примерами, но и с простейшими заданиями адептам для самостоятельного закрепления. Вроде первых слов после изучения нескольких букв в земном букваре, после десяти-пятнадцати блоков в букваре магическом была нарисована схема простого плетения, которая содержала изученные ранее элементы. Быстро запомнив несколько обозначений, я сосредоточился на схеме и без особого труда расшифровал ее, заменив пометки блоками и связующими элементами. Однако, сформировав перед собой плетение, я не успел порадоваться своему успеху, так как библиотекарь строгим голосом приказал:

– Прекратите немедленно!

Я сперва не въехал, о чем это он, недоуменно посмотрел на хранителя и осведомился:

– Что именно?

– Прекратите магичить в стенах библиотеки!

Развеяв сформированную структуру, я виновато почесал в лысом затылке и осведомился, почему, собственно, мне это не позволяется. Хранитель рассказал, что запрет этот возник весьма давно, когда в библиотеке произошел один весьма неприятный инцидент, уничтоживший более двух сотен томов, среди которых попадались весьма раритетные (а также, подозреваю, баснословно дорогие) экземпляры. Так что теперь в этом здании никаких магических манипуляций производить не разрешалось, что очень осложняло жизнь адептам, изучавшим начальные принципы магической записи. В общих законах Академии это почему-то отражено не было, но в правилах пользования библиотекой стояло первым пунктом, за нарушение которого полагалось весьма строгое наказание вплоть до исключения (если это привело к каким-либо «инцидентам»).

Так что за оставшееся время я успел всего-навсего изучить различные способы записи около сотни простейших блоков и отдельных структурных элементов и вышел из библиотеки в расстроенных чувствах. Во-первых, теперь мне придется потратить на изучение магического алфавита куда больше времени, а во-вторых, как мне пояснил хранитель, томик, который я сдал ему при выходе, был далеко не единственным и насчитывал еще десяток продолжений, а также пять книг с дополнениями, содержавших различные специфические блоки, нечасто использовавшиеся в магической практике.

Третье и четвертое занятие нашей группы были отданы магистру Ризаку. Назывались они многообещающе – «Основные принципы действий магов в парной схватке», и проводились в одной из аудиторий главного здания факультета боевой магии. Кстати, само здание мне очень понравилось. Грандиозное сооружение, весьма напоминавшее ратушу, имело готический вид снаружи и рыцарский антураж внутри. В отличие от своих одногруппников я видел все это великолепие впервые, поэтому уделил немало времени разглядыванию больших картин на стенах, полных рыцарских доспехов с мечами и щитами, безмолвными истуканами стоявших в углах коридоров, магических светильников, выполненных в виде зажженных факелов, и всего прочего.

На полотнах можно было рассмотреть магов, как правило, атлетического сложения, которые сражались либо друг с другом, либо с различными чудовищами гораздо больше собственного роста. А на одной из картин я с удивлением обнаружил сцену боя мага с драконом. Несмотря на все мастерство художника, данный шедевр изобразительного искусства вызвал у меня острое чувство недоумения. Ну не мог я спокойно смотреть на то, как здоровенный жлоб, больше похожий на обычного деревенского кузнеца, чем на мага, наступает на крыло распластавшемуся на земле дракону и огромным мечом пытается оттяпать тому голову. Не знаю, как там на самом деле все происходило (и происходило ли вообще, а не являлось плодом фантазии здешнего Микеланджело), но я был абсолютно уверен, что никакой дракон не позволил бы этому кузнецу подобраться к себе так близко, да и не стал бы спокойно дожидаться, покуда маг соизволит замахнуться пошире.