Все замерли.

– Они боятся, – мрачно провозгласил Вингетор. – Бесчисленный, непобедимый народ – они смертельно боятся какого‑то совершенно жуткого существа, обитающего где‑то на востоке, возле озера Сохот.

– Возле озера Сохот? – удивился Хьярриди. – Мирные племена там всегда жили… А больше вроде дикого…

– А теперь есть. Там, где кончается хребет Скелетов и лес подступает к озеру, – там обитает некая Сила, что выгнала перьеруких из их давних владений и превратила в наших – увы! – злейших врагов. Эта Сила гонит и гонит их на Север. В скором времени они столкнутся с Харадом. Что будет тогда, страшно даже подумать, поскольку перьев на руках не имеющие для них всё равно что звери. Понимаешь меня, Фарнак? Всё равно что звери! А со зверьём не ведут переговоров, не заключают союзов и не обмениваются пленными. Или мы их, или они нас. Вот что я пытался объяснить в Совете. Но, – губы Вингетора презрительно скривились, – не преуспел. Ведь перьерукие ещё не стоят лагерем у стен Умбара. Хотя мне, конечно, поверили, особенно после того, как я показал пленника. И единственный, кто встревожился по‑настоящему, – Скиллудр.

– Даже так? – Хьярриди был неприятно поражён, Фарнак изумлённо поднял бровь. Что же касается гномов и Фолко, то они пока предпочитали больше слушать. Хоббит смотрел Вингетору в рот как зачарованный, Торин и Малыш, видя внимание товарища, следовали его примеру. Потом он всё им расскажет и они обсудят это вместе.

– Именно так. Он потратил, наверное, всё своё золото. Набрал целую армаду – капитанам былого впору! – и пошёл на Юг. Один, как всегда. Пятнадцать тысяч воинов не в счёт.

– Он один поднял такой поход? – всё ещё сомневался Фарнак.

– Ну да. Я же говорю – потратил, наверное, всё, что имел.

– И что же?

– Пока вестей нет. Но! Не хотят ли мои благородные друзья самолично взглянуть на пленника? Он у меня тут рядом…

– Почтём за честь! – вырвалось у Фолко.

Так и не произнёсшие за всё время беседы ни слова, спутники Вингетора молча встали следом за своим господином.

Дом, где содержался важный пленник, оказался настоящей крепостью. В узкую чёрную щель двери пришлось протискиваться, согнувшись в три погибели. Дальше коридор шёл изгибами, и в свете тусклых масляных ламп хоббит видел частые бойницы в стыке стен и потолка. Ворваться сюда для неприятеля означало верную гибель.

Внутренний же двор, отгороженный от ведущей на улицу пещеры – иначе и не скажешь! – железной дверью и парой опускающихся решёток, поражал великолепием благоуханного сада. В кадках росли не виданные хоббитом пальмы разнообразных видов, в искусственном ручье хищно шевелило зелёными отростками‑щупальцами дерево‑рыболов. Порхали пёстрые птахи, специальный слуга насыпал им корм. Освальд, шагавший первым, сделал один‑единственный жест, и всю челядь тотчас же словно сдуло ветром.

– Прошу сюда. – Вингетор учтивым жестом распахнул тяжко скрипнувшую дверь. Открылась каменная, винтом уходящая вглубь лестница. Освальд взял из кольца на стене факел и двинулся первым.

– Это возвели крепко и на века, – одобрил Торин, косясь на мощную кладку стен и сводов.

– Воистину, когда Гондором правили Морские короли, то в стране умели строить! – кивнул тан.

Винтовая лестница вывела процессию в коридор, низкий и широкий, служивший главным трактом подземной тюрьмы – небольшой, но весьма крепкой и надёжной. Четверо дюжих стражников споро вскочили на ноги при виде хозяина.

– Всё спокойно, мой тан! – отрапортовал старший.

– Возьми факел, Андраст, и идём с нами.

Пленник был заперт в самой дальней каморке, не имевшей и крохотного оконца. Вингетор снял с пояса тяжёлый ключ, отпер дверь. Стражники, не дожидаясь команды, обнажили мечи.