Больше всего Пете хотелось немедленно раскрыть положенные на стол папки… Но и Жаннета, входившая в кабинет, приносящая еду, щебетавшая на незнакомом языке, влекла его к себе неудержимо. Девушка по-прежнему была одета в то же полосатое платье горничной, но теперь из-под платья торчала полоска светлой ткани. Жаннета улыбалась несколько сонно, но призывно.

– Петер… Она спрашивает, вкусный ли кофе?

Петя улыбнулся скорее натужно-мученически, чем весело. Кровь так звенела в ушах, что парень еле слышал слова друга.

– Петер… Тут за столом двум человекам уместиться непросто… Ты отдохни пару часов, а? Подремли.

Вальтер уселся за столом, включил настольную лампу. Он словно бы весь ушел в чтение.

Не только за столом, читать отлично можно в кресле у журнального столика. Жаннета включила торшер около кресла и убрала верхний свет. Кабинет сделался еще интереснее: ряды книг словно уплывали в полутьму, снопы электрического света вырывали плоские поверхности столов из этого таинственного полумрака.

Папок две. Взять, положить на журнальный столик… Но Жаннета проходит рядом, что-то говорит, касается лица воздух, прошедший через ее легкие, упирается в плечо ее упругая грудь, и чувствуется – ничем ее грудь не стеснена, кроме двух слоев тонкой ткани. Она проходит, встает у дверного косяка, смотрит призывно и ласково.

– Я сейчас… – произнес Петя неуклюже. Вальтер даже не пошевелился.

Так же неуклюже Петя прошел к девушке… Та уже выскользнула в коридор и ждала его в полной темноте. Мгновение Петя просто стоял, остро ощущая – совсем рядом стоит, дышит, ждет его девушка. Он протянул руку… и тут же кисть сжала маленькая шершавая ладошка. Эта ладошка знала, что делать: быстрым жестом поднесла руку Пети к своим губам. Парня словно обожгло в месте, где ладони коснулись влажные мягкие губы. Опять стало жарко внутри, сделалось трудно дышать, сердце мягко колотилось о ребра.

Свободной рукой Петя взял Жаннету за плечо, поворачивая к себе. Девушка послушно переступила, вторая рука уперлась Пете в грудь… Сердце опять перевернулось. Петя подался вперед, ощутил запах духов и тот восхитительный запах молодой здоровой женщины, который волнует сильнее любых цветочных ароматов. Губы его уткнулись куда-то под ухом, потом сунулись в локон на виске…

Жаннета что-то сказала… тихо-тихо. Петя не понял слов этого чужого языка, а девушка уже вела его, вела… Петя старался не шуметь, подчиняясь ее ласковым, легким движениям. Так, в полной темноте, он прошел в дверь и оказался в комнате, ушибившись ногой о кровать. Жаннета встала вплотную к нему, что-то совсем тихо говорила. В потоке булькающих, незнакомых звуков прозвучало «ламур», но не в том дело… важнее оказалась интонация горловых тихих слов. Петя обнял Жаннету за плечи… Нет, не так! Он обнял девушку, прижимая к себе, нашел мягкие ласковые губы. Петя сам понимал, что неуклюж, он старался сдерживать себя. Жаннета обняла его так же – обеими руками, положив на спину маленькие крепкие ладошки. Кровь бешено стучала в голове, сердце колотилось, оно стало размером с подушку.

Рука Пети как бы сама собой опустилась ниже, и парень содрогнулся, ощутив ладонью маленький крепкий задок. Ягодица сократилась, и Петя почувствовал, как надуваются вены на его шее. А у нее?! Он нашел губами бьющуюся вену, ниже уха, замер. Жаннета что-то тихо сказала… еле слышно. Помня, какая слышимость в этих французских домах, стараясь быть как можно тише, Петя провел руками по телу Жаннеты, остановившись на бедрах.

Девушка сделала пару шагов назад, увлекая Петю за собой. Она словно танцевала; по звуку шагов парень понял, что девушка босиком. Ему захотелось снять с себя рубашку, но еще больше – трогать и трогать Жаннету. Девушка вдруг замотала головой, волосы разлетелись, создавая ароматный ветерок. Петя остановился, разжал руки, и Жаннета зашуршала, отчего в комнатке стало намного больше ветра. «Снимает платье!» – понял он. Еще сильнее запахло ее телом. Жаннета присела, сетка кровати мягко скрипнула. А Жаннета, сидя перед Петей в одной рубашке, снова обняла его, расстегнула, стала трогать губами живот. Рывками срывая рубашку, Петя взялся было за брючный ремень… Жаннета уже расстегнула его.