Я не встреваю в разговор, но слушаю всё. Катя ёрзает у меня на коленях — посадил её туда с самого начала, благо, мне можно хоть отыметь её у всех на глазах, никто и слова не скажет. Да и сама вряд ли будет против. Зажимается тут со мной чуть ли не с гордостью, светится вся.

А я себя идиотом чувствую. Откровенно лапаю Катю, просунув руку ей в вырез, а Розе хоть бы что. Даже не смотрит на нас. Нет, пару раз бросала взгляды — скорее случайные, но даже не задерживала. И никаких изменений на лице не было. Без понятия, почему за этим напряжённо слежу, аж малейшую мимику отслеживаю, как псих.

Катя, кстати, тоже не бездействует. Периодически шепчет мне что-то на ухо, пощипывая его губами, целует: то куда-то в щёку мажет, то в губы. И ёрзает у меня на коленях так, чтобы максимально прочувствовать моё возбуждение. Дразнится.

Откуда у меня вообще это возбуждение есть, когда всё скорее бесит, — другой вопрос. Лениво наблюдаю, как Роза широкими глотками отпивает вишнёвый сок. Она сегодня только на него и налегает. И на фисташки.

— Может, сыграем во что-то? — вдруг предлагает она.

— В бутылочку? — тут же откликается Лёня, который да, таки оказывает ей знаки внимания весь вечер.

То вопросов много задаёт о прошлом, проявляя интерес чуть ли не ко всему; то подливает ей в стакан, следя, чтобы не пустел; то комплименты отвешивает, то просто пялится. Поплыл пацан.

Есть от чего…

— В «Правду или действие»? — это наша деятельная Агния предлагает.

— Предлагаю «Я никогда не», — отклоняет оба предложения Роза. Чует, что иначе ей точно зададут сосаться с Лёней? Он явно хочет к этому подвести. — Это помогает лучше узнать друг друга, — мне кажется, или на этих словах она таки задерживает на мне взгляд, когда обводит им всех вокруг?

— «Правда или действие» тоже, — мягко, но возражает Лёня.

Походу, и вправду хочет задать ей поцеловать его. Детский сад…

Хотя то, что вытворяю сейчас я — тоже он. Ведь, поймав новый взгляд Розы, сильнее прижимаю к себе Катю, утыкаясь лицом ей в волосы. Дебил.

— Ад? — обращаются ко мне.

Толком не успеваю уловить, кто. Да и не пофиг ли? Все смотрят в мою сторону. Ждут решения от меня. Даже Роза — хотя с удивлением, типа не понимает вообще, почему последнее слово должно быть за мной.

И я говорю:

— Нахрен игры. Просто сидим и разговариваем.

Конечно, для ребят моего слова достаточно, чтобы больше не задавать вопросов. Давно уяснили, что со мной лучше не связываться. Давно живу по принципу «либо я — либо меня», а потому с самого первого курса поставил себя так, что не перечат как минимум. Некоторые даже боятся. А всего-то… Несколько показательных выпадов на неприятных типов, ореол общей загадочности в сочетании с некоторыми слухами (часть пущена мной же), тесное знакомство с некоторыми значимыми лицами универа из руководящего состава. Последнее больше на случай, чтобы иметь больше послаблений — иногда не ходить, иногда с пар уходить и тому подобное. Ну и плюс ещё один козырь перед однокурсниками: мол, мне и преподы нипочём.

На каждого можно найти способ влиять. На Розу вот тоже, как бы ни выпендривалась. А ведь явно собирается. Больше не принимает участие в отвлечённых разговорах ребят, хмурится чему-то, и вдруг выпаливает:

— Почему решает он?

Без понятия, к кому она обращается, говоря обо мне в третьем лице, вот только на меня упорно не смотрит. Зато Катя у меня на коленях ёрзает активнее, хмыкнув и покачав головой. Вот уже кто не сомневается в моём праве решать что угодно.

— Потому что он с нами, — логично излагает Руслан под всеобщее резкое молчание. — А если он с нами, решать ему.