– Моя госпожа, – изумился я. – Раб?! – Когда у меня появляется срочная потребность, я особо не привередничаю, – призналась она. – Кроме того, иметь дело с рабами порой совсем неплохо. Хотя бы потому, что от них можно потребовать любых непристойностей: эти бедолаги ни в чем не осмелятся мне отказать. – И красавица улыбнулась своей слащавой улыбкой пресыщенной женщины. – Чем меньше у человека прав, тем сильнее он пресмыкается, стараясь угодить.

Прежде чем я успел что-либо возразить, Жадеитовая Куколка подвела меня к алькову в стене и сказала:

– Посмотри. Вот второй бог, которого я заказала у так называемого ваятеля Пицкуитля.

– Это не бог! – в ужасе воскликнул я, уставившись на новую статую. – Это младший садовник Ксали-Отли.

– Тебе, как и всем в Тескоко, следует считать, что это малоизвестный бог, почитаемый в Теночтитлане моей семьей. Но не беспокойся: этот старый бездарь Пицкуитль так его изобразил, что и мать родная не узнает. Я уже послала в Мешико за художниками, о которых говорила. Они прибудут сюда сразу после праздника Очпанитцили. Иди и скажи Пицкуитлю, что я велю приготовить для них мастерскую и снабдить их всеми материалами, какие потребуются. А потом найди того раба и дай ему перстень. Выполняй!

Когда я снова явился к скульптору, он ворчливо сказал: – Могу лишь повторить, что не так просто делать статую на основе рисунка. Хорошо хоть, на сей раз госпожа дала мне еще и череп.

– Что? – Ну да, добиться сходства гораздо легче, когда у тебя под рукой подлинные лицевые кости, на которые остается лишь вместо плоти налепить глину.

Не желая поверить в то, о чем мне следовало бы догадаться гораздо раньше, я, запинаясь, пробормотал:

– Но… но, мастер Пицкуитль… никто не может обладать черепом бога.

Он смерил меня долгим взглядом из-под тяжелых век и ответил: – Я знаю одно: мне дали череп недавно умершего молодого мужчины, строение лицевых костей которого примерно соответствовало полученному мною рисунку, и сказали, что речь идет о каком-то второстепенном боге. Я не жрец, чтобы подвергать сомнению подлинность этого бога, и я не такой дурак, чтобы позволить себе сомневаться в словах великой госпожи, супруги правителя. Я просто исполняю то, что мне поручают, и поэтому мой собственный череп до сих пор остается в целости и сохранности. Ты все понял?

Я молча кивнул. Да уж, наконец-то я все понял, причем слишком хорошо.

– Что касается новых, прибывающих по приказу госпожи художников, то мастерская для них будет готова, – продолжил мастер. – Но скажу откровенно: я не завидую никому, кто находится в услужении у госпожи Жадеитовой Куколки. Ни самому себе. Ни им. Ни тебе.

Вот уж точно, мое положение, положение сводника и пособника убийцы, было незавидное. Но увы, я увяз уже так глубоко, что не видел никакой возможности освободиться. А потому отправился искать парнишку, звавшегося, на высокопарный манер рабов, Ньец-Уийотль, что значит Я Обрету Величие. Видимо, его способности не соответствовали столь многообещающему имени, ибо вскоре Жадеитовая Куколка призвала меня снова.

– Ты был прав, Выполняй, – промолвила она. – С рабом вышла ошибка: это существо и впрямь возомнило себя человеком. – Красавица рассмеялась: – Ну что ж, в скором времени он станет богом, а это всяко больше того, на что такое ничтожество вообще могло рассчитывать. Но это наводит меня вот на какую мысль. Мой супруг и господин может в конечном счете задуматься, почему в моих покоях стоят лишь статуи богов мужского пола: мне не помешает обзавестись хотя бы одной богиней. В последний раз среди твоих рисунков я приметила миловидное женское лицо. Принеси этот листок, я хочу взглянуть на него еще раз.