Занавеска чуть отдёрнулась, и Сергей поманил её на свою часть балкона. – Пойдём, что покажу.

Он прошел на почти пустую кухню и, пошарив на шкафу, достал практически пустые пакеты.

– Похоже, ваши кошки вытаскали это отсюда. Тут были кишки, тут – бараний желудок и трахея, а тут – самое вонючее – бычий… ну, короче часть быка. Не смотри так, я это не ем! Это мне в зоомагазине продали для Полкаши. Очень полезно для собак, особенно для бобровых собак! Но, когда твой папа подарил ему олений рог он немного подзабросил другие грызухи, вот я их и убрал повыше, чтобы он не достал без меня, а то их когда много, он любит это мне приносить и щедро делиться… Особенно ночью! Короче, лучше выдавать под надзором и порционно.

Лена восхищенно смотрела на пакеты. – Гениально! Можно? Я тётушке сейчас предъявлю, что это, а потом тебе верну!

Она унеслась к себе, а Серёга только затылок почесал.

– Умные, однако! Хотя, если честно, это уже вопрос самосохранения! Если мне было слышно то, что эта тётка там завывала, то соседям и вовсе того… Кидык с такой тётей-мотей!

– Что? Что это? – вышеупомянутая тётка с омерзением смотрела на пакеты в руках племянницы, а та послушно читала названия:

– Кишки сушеные, бараний желудок, трахея говяжья, и вот это, говорят самое вонючее. Бычий корень!

– Какой корень? – удивилась Татьяна. – Бычий?

Дошло до неё не сразу, но, когда она осознала, что именно лежало в её чемодане, она беззвучно взвыла. Беззвучно, потому что дыхание перехватило от возмущения!

Через час счастливый Виктор Васильевич усаживал тётушку на поезд, благородно подарив ей семейный чемодан, и радостно размахивая рукой на прощание!

Лене самой стыдно было, но вот что есть, то есть – не любит она гостей! Вообще никаких. Может быть, потому, что одно время в их доме гостей этих самых было многовато. Отец – человек хлебосольный, щедрый, и все сослуживцы его приходили косяками, и знакомые, и знакомые знакомых. И приезжающие-проезжающие мимо родственники очень любили у них останавливаться. Наподольше. Короче говоря, до Лениных пятнадцати лет перебывало у них дома в гостях множество народу. Этот поток прилично бил по бюджету, но «гость – это святое»! Закончилось это явление с эпохальным звонком cестры папиного друга, которая жаждала прислать из Питера своего сына восемнадцати лет в связи с тем, что у него возникли проблемы с местными гопниками.

– Вот представляешь, какой-то там долг они ему посчитали… Да он никогда не принимал никаких запрещенных средств! Он у меня хороший домашний мальчик! Короче, пусть он пока у вас поживёт! – она быстренько отключилась, страшно довольная тем, что так удачно пристроила проблемного сына.

– Вить! Тебе моя сестрица звонила? – раздался через минуту звонок друга.

– Звонила! – отозвался ошарашенный Виктор Васильевич.

– Не вздумай его брать! Он год уже употребляет всякую дрянь, и сестрица отлично об этом знает, но утверждает, что это ничего страшного, мол, перерастёт… Пусть в армию идёт! Не хватало тебе ещё к твоей Ленке этого козла! И вообще, ты завязывай со своим гостеприимством, послушай доброго совета. Я лично знаю троих, которые тебе песни поют, что у них беда-проблемааа-огорченьеее… Денег нет, в холодильнике мышь повесилась, поэтому приюти нас Витечка! Приезжают к тебе на полный пансион и за твой счёт! А сами вполне благополучны, поверь мне! И гостиницу могут себе позволить, и еду в нормальных местах. Всё могут. Вить, у тебя семья, думай о них. А это…Это уже получаются пиявки какие-то, а не гости! Все эти законы гостеприимства работали тогда, когда был один дом на три дня пути, и если хозяева не примут, человек погибнуть может. А сейчас-то едут погулять… Нет денег – гуляй дома, ну или честно скажи, что так мол, и так… А не ври на сорок бочек арестантов и радуйся, что хорошему человеку голову задурил! Ты прости, что раньше не сказал. Всё пытался этим гадам по-хорошему втолковать, но сестрица – это уже последняя капля! – возмущенный друг, едва перевёл дыхание, и добавил, – Ты меня понял? Немедленно откажись визита от этого моего племяша!