– Желательно черный, – поправил ее Джек, смывая мыло с лица.

– Джек, прекрати! Это же Белый дом, ради всего святого, это же президент!

– Мне предлагают выбор – черный галстук или нет, и я использую свое право отказаться от черного галстука. К тому же смокинга у меня нет. – Улыбнувшись, он задернул занавеску.

– А ты должен был его завести.

– Я забыл. Ну же, Дженн, успокойся! Никто не будет на меня смотреть; никому нет дела до того, во что я одет.

– Спасибо, Джек Грэм, огромное тебе спасибо. Я попросила тебя сделать одну маленькую вещь.

– Ты знаешь, сколько стоит это барахло?

Мыло жгло Джеку глаза. Он подумал про Барри Алвиса, про то, что ему предстоит работать всю ночь напролет и объяснять это Дженнифер, а затем ее отцу, и его голос наполнился сердитыми нотками.

– И сколько раз мне придется надевать эту проклятую тряпку? Один-два раза в год?

– После того как мы поженимся, нам предстоит часто бывать на мероприятиях, где черный галстук не просто желателен, а обязателен. Так что это будет хорошим вложением денег.

– Да я скорее вложу свои пенсионные накопления в бейсбольные карточки.

Джек снова высунул голову из-за занавески, показывая, что он шутит, но Дженнифер в комнате не было.

Вытерев полотенцем волосы, он обмотался им и прошел в крохотную спальню, где обнаружил висящий на плечиках на двери новенький смокинг. Появилась улыбающаяся Дженнифер.

– Принимай поздравления от «Болдуин энтерпрайзез». Это настоящий Армани. На тебе он будет смотреться просто превосходно.

– Откуда ты узнала мой размер?

– У тебя идеальный сорок второй, большой рост. Ты мог бы работать моделью. Личной моделью Дженнифер Болдуин…

Обвив Джека своими надушенными руками, она крепко прижалась к нему. Почувствовав, как ее внушительная грудь вжалась в его спину, Грэм мысленно обругал последними словами то, что сейчас у него нет времени этим воспользоваться. Хотя бы один раз без этих проклятых фресок, без херувимов и колесниц – и, может быть, все будет по-другому…

Джек с тоской посмотрел на маленькую незаправленную кровать. Ему придется работать всю ночь… Будь прокляты Барри Алвис и этот недоношенный Рэймонд Бишоп!

Ну почему всякий раз, когда он видит Дженнифер Болдуин, ему хочется надеяться, что у них все будет по-другому? По-другому – то есть лучше. Что она изменится, или он изменится, или они встретятся где-нибудь посредине… Она такая красивая, у нее есть все, о чем только можно мечтать. Господи, что с ним не так?

Лимузин без труда преодолевал заторы, оставшиеся после часа пик. Семь с лишним часов вечера буднего дня – улицы в центральной части Вашингтона были пустынными.

Джек бросил взгляд на свою невесту. Ее легкое, но необычайно дорогое пальто не скрывало глубокий вырез платья. Идеально выточенные черты лица, безукоризненная кожа; время от времени сверкает безупречная улыбка… Густые золотисто-каштановые волосы уложены в высокую прическу; обыкновенно Дженнифер носила их распущенными. Она была похожа на супермодель.

Джек придвинулся ближе. Улыбнувшись, Дженнифер проверила свой макияж – разумеется, идеальный – и потрепала его по руке.

Грэм погладил ее по ноге, затем задрал платье. Дженнифер оттолкнула его руку.

– Потом, может быть, – шепнула она так, чтобы не услышал водитель.

Улыбнувшись, Джек беззвучно прошевелил губами, что потом у него, возможно, будет болеть голова. Дженнифер рассмеялась, а он вспомнил, что сегодня вечером никакого «потом» не будет.

Откинувшись на мягкую спинку сиденья, Грэм уставился в окно. Ему еще никогда не приходилось бывать в Белом доме; Дженнифер там уже бывала, дважды. Судя по ее внешнему виду, она нисколько не нервничала; Джек же очень волновался. Когда лимузин свернул на Экзекьютив-драйв, он поправил галстук-бабочку и пригладил волосы.