– А как же с близостью?

Лишь один мускул дрогнул у него на щеке, а глаза потемнели. Она отступила, нащупывая кресло в качестве поддержки.

– Близостью? Зависит от вас, Дейзи. Мы друг другу подходим. Было бы хорошо, если бы наш брак оказался полноценным. Но все зависит только от вас.

Подходим? Было бы хорошо? А ей это кажется потрясающим. Но можно ли вот так очертя голову пойти на это? Выйти замуж за человека, который готов подменить любовь правилами, чувства – благоразумием, уверенного, что уважение – это самое большое достижение успешного брака. Как не согласиться в сложившихся обстоятельствах? Да, можно отказаться, предложить альтернативу. В горле стоял ком размером с обручальное кольцо. Все это так далеко от ее грез и надежд.

– У меня есть условие. – Это сказала она? Так уверенно!

Себ смотрел не мигая.

– Назовите.

– Не рассказывайте никому о том, что мы договорились на подобных условиях. Тогда будет возможность притвориться. Мы разыграем так, словно до смешного влюблены друг в друга, голову потеряли от любви. Если согласны, то – «да». Сделка состоялась.

– Привет!

А как вообще обращаться к жениху, если ты: а) в положении, б) вступаешь в брак ради удобства, в) вынуждена притворяться, что влюблена? Теперь поцелуй. Всего лишь в щеку. Дейзи казалось обычным делом приветствовать всех поцелуем в щеку. Однако все внутри сжималось при мысли о том, как губы прижмутся к его щетинистой щеке, она ощутит запах кожи, свежести и мыла. Вместо того чтобы действовать, она так и осталась в сторонке, придерживая полуоткрытую дверь. Пальцы, вцепившиеся в дверную ручку, побелели от напряжения, словно ей очень важно не выпускать из рук этот последний оплот прежней жизни.

– Входите, я почти готова.

Себ шагнул за порог и остановился, скользнув взглядом по комнате. Переоборудованный чердак, нештукатуренная кирпичная кладка, стальные балки. Одна стена с пятью окнами от пола до потолка. Сквозь них в комнату врывалось солнце, полностью затапливая ее потоками света. Кухня-камбуз с одного конца, встроенные полки, забитые книгами, украшения и безделушки по всей длине стены, остаток пространства оставался пуст. Из мебели только старый синий бархатный диван, маленький туалетный столик и стулья. Тут же лампы, освещающие эти объекты. Большая часть личных вещей в мезонине, который делит пространство спальни и пространство, отведенное для отдыха.

Дейзи обожала свою солнечную просторную студию, которая, по сравнению с домом Себа, наполненным дыханием истории и антиквариатом, казалась до безобразия стильной.

– Мило. – Видимо, он чувствовал себя совсем как дома. Во всяком случае, гораздо более свободно, чем она ожидала. Уверенно, без смущения оглядывал комнату, рассматривая каждую фотографию, вглядываясь в детали холодным оценивающим взглядом.

– За свадебные фотографии, по всей видимости, платят больше, чем я предполагал.

– К сожалению, все это не мое. Я снимаю студию у моего друга-художника. – Дейзи жестом указала на большой морской пейзаж, занимавший главное место на стене. – Раньше снимала комнату с четырьмя студентками, которые жили на верхнем этаже. Немножко неудобно – физически и морально – столько артистических натур в одном пространстве! Было большим облегчением, когда Джон решил переехать в Корнуолл и спросил, не хотела бы я снять его студию.

– Дружеская скидка?

– Не совсем. – Она игнорировала скрытый подтекст. Родители не отказались бы ей помочь, но она предпочла самостоятельность, не отступила, даже когда найти подходящую и доступную по цене студию оказалось не так-то легко. Предложение Джона стало идеальным решением. – Да, я плачу небольшую ренту. Но у Джона очень замкнутый образ жизни, почти отшельнический, и я взяла на себя ведение всех его лондонских дел. Выгодно нам обоим.